Но сейчас кое-что было намного важнее.
Маэстро запер за собой дверь экспериментальной лаборатории — по сути, главной комнаты уже не существовавшего отдела, отобранного давным-давно у Руничева. С передвижного металлического столика полетели на пол ошметки силиконовых трубок и пара саморезов. Маэстро, едва дыша, расстелил кусок полиэтилена и осторожно выложил содержимое принесенного Шуриками свертка.
Безусловно, это была не игрушка. Он поворачивал мокрый комок и так и сяк, пытаясь представить на его месте кошку или хомяка. Но у домашних животных не бывает такого шипастного хвоста и длинной, похожей на крокодилью пасти с двумя рядами острых клыков. Это определенно мало напоминало домашних игуан, ставших популярными в последнее время. То, что лежало на столе, совершенно точно не походило на что-либо из известного ему животного мира. И цвет… в природе не существует настолько ярких цветов, такие краски возможны лишь в мире технологий.
И мире колдовства.
Что делал этот странный комок в квартире бывшей жены Николя? Почему Шурики принесли ему детские каракули, в которых описан фиолетовый дракон? Совпадение?
Картина внезапно предстала перед глазами Маэстро так ярко, как никогда прежде. Ну конечно же! Разумеется, ей это и в голову не пришло раньше, какая ерунда! Ведь эта вертихвостка с самого начала знала, с самого начала принимала участие во всем. Потому что она с ними заодно! С этими шарлатанами, упырями, невесть кем еще, погубившими его мальчика. И не постеснялась же разыграть перед ним святую наивность!
Профессор оскалился и погрозил пальцем неведомо кому.
Приходить прямо в лапы к Маэстро было слишком рискованно, слишком самонадеянно. Обратного хода, дорогуша, уже не будет.
Глава 8. Мастер Артели чудотворцев
Работа архивариусом — или библиотекарем, кому как удобнее — считалась не только унылой, но и совершенно бесперспективной. В Артели давно поговаривали, что главным скорее изберут кого-то вообще не из Круга, чем того, кому положено знать все секреты и присутствовать на всех заседаниях. Калидас вспомнил, с какой усмешкой смотрели на него остальные, когда тайным голосованием Мастером выбрали Глостера — на два десятка лет его младше! Единственным сомнительным преимуществом было то, что архивариус жил в самом Охотничьем замке. Когда пустили маршруты в Кронштадт, добираться общественным транспортом стало хоть немного легче, но с того момента, как Артель разместилась в бывшем особняке Стейнбок-Ферморов, удаленность от центра и основных магистралей доставляла чудотворцам изрядные неудобства.
Если верить архивам, до Второй Мировой смельчаки отваживались приплывать на лодках, но Калидас видел в этом одно ребячество. Лучше трястись в конке или даже крутить несколько часов педали, чем положиться на благосклонность капризного Финского залива.
Он спустился по железной лестнице, еще раз напомнив себе почаще наведываться в обсерваторию — птицы повадились гадить даже в едва приоткрытые окна мансарды, несмотря на пугало, снабженное парочкой безобидных шутих. Архивариус прошел длинным коридором, чутко прислушиваясь к скрипу паркетных половиц под ногами — ремонт с каждым годом нависал над усадьбой все с большей неизбежностью, но Малый Круг упрямо голосовал… за перенос голосования по этому вопросу. Отчасти Калидас понимал их — замок так и не стал домом для членов Артели, а рисковать хрупким подобием секретности никому не хотелось.
Калидас протянул руку, чтобы постучать в обитую дерматином дверь, но та сама распахнулась ему навстречу. Обычные шуточки Глостера, пора бы привыкнуть. Мастер всегда знал, кто стоит за дверью, а иногда — тут Калидас мог лишь догадываться — даже знал, зачем к нему пришли.
— Здорово, дружище! — глава Артели не поленился подняться из кожаного кресла, чтобы протянуть руку и хлопнуть архивариуса по плечу. — Заметил твою кислую физиономию на последнем собрании. Было так ужасно?
Что бы Жанна ни говорила, Калидасу Глостер нравился. Тонкие черты лица, довольно высокий, темные, коротко стриженые волосы и привычная панибратская манера вести разговор. Мастер не любил тратить время на пустые разговоры — даже чаепитие умел превратить в деловое совещание, а уж попойку… тут Калидас просто снимал шляпу. В Глостере было обаяние, которого Калидасу отчаянно не хватало самому.