Натан помолчал, потом снова отпер ящик и взял новую пастилку.
— Можно и не просто, — мягко возразил доктор.
Маэстро усмехнулся про себя. Сразу бы так, дружище Натан, сразу бы так. Лечение в клинике мог позволить себе не каждый, и доктор не хотел расставаться с драгоценным подопытным материалом. Как Маэстро уже успел узнать, даже Ирину — единственную из трех похищенных — Натану пришлось отбивать у ФСБ с боем. Двое мужчин, в гораздо худшем состоянии, были сразу же отправлены вертолетом в НИИ Склифосовского в Москве.
— Мы ведь не в Средневековье, Натан. Ты что же, иголки под кожу собираешься загонять или холодной водой обливать? — Маэстро пожал плечами. — Я не позволю ей разгуливать в одиночку. Она к тебе вернется, как миленькая, только на этот раз я смогу поймать в мышеловку всех сразу! У тебя же есть группа реагирования, я видел — здоровые лбы; вот они пускай караулят. Потом проследят. Разворошим осиное гнездо!
Он сжал кулак и легонько хлопнул по столу. Чай в кружке протестующе всколыхнулся.
— Но она может сбежать не одна! — трагически воздел руки к потолку Григорович. — Это же как открыть ящик Пандоры. А если…
— Она никого здесь не знает, — Маэстро устал от уговоров. — Предоставь ей небольшую возможность, Натан. Я не прошу открывать дверь или снимать сигнализацию. Поверь, ее дружки с этим справятся. А потом, когда они все окажутся в моих руках, можешь делать, что душе заблагорассудится.
— Сколько их? — доктор облизнул липкие от пастилы губы.
— Понятия не имею, — Маэстро пожал плечами, понимая, что выиграл. — Десяток или больше.
Натан прикрыл глаза, что-то высчитывая.
— Некоторых придется выписать, — забормотал он. — У нас не так много одиночных палат, Дима, ты понимаешь, что…
— Сначала — ко мне в Институт, потом они целиком и полностью твои.
Маэстро вспомнил последние испытания «аннигилятора» — если верить снятым показателям, для некоторых его применение могло оказаться сродни пресловутому электрошоку. Он обнаружил, что допивает остывший чай. Григорович, вполоборота развернувшись к окну, уставился на кусочек неба между крышами соседних домов.
— Иногда мне кажется, Дима, что наше время вышло. Вся эта молодежь на крутых машинах, бизнесмены, бизнесвумены — когда мы успели проиграть, когда развернули доску не в свою пользу?
Маэстро вспомнил, как тяжело переживал Григорович распад Союза и сокрушался до сих пор, несмотря на очевидные выгоды нового строя.
— Мы заняли оборону перед генеральным сражением, Натан. Ты не поверишь — но они везде, я чую их всеми фибрами души.
— Все носишься с идеей прижать волшебников к ногтю? Жаль, баба Ванга не дожила — ты мог бы начать с нее.
Григорович, как и остальные немногие, с кем Маэстро делился мыслями, отказывались верить в существование магии. Пространные разговоры о ноосфере — вот и все, чем заканчивались попытки доказать очевидное.
— И это ты, называющий себя врачевателем души, — усмехнулся он беззлобно. — Душа ведь сродни волшебству — все в нее верят, но никто так и не смог увидеть.
— Зато взвесили, — весело парировал Григорович, вставая. — Ладно, я хочу посмотреть на твою кудесницу-перебежчицу прежде, чем ты устроишь ей допрос с пристрастием. И не забудь, что ФСБ ищет вполне реальных мерзавцев, не каких-то там эфемерных колдунов.
— На что ты намекаешь?
— Что за похищениями могут стоять обычные террористы, — Григорович сунул в рот последнюю пастилку и поднялся. — К сожалению, в мире хватает сумасшедших — поэтому я никогда не останусь без работы. Идем же.
Не дав Маэстро шанса возразить, он подтолкнул его в сторону коридора.
Глава 24. Орден некромантов
Вместо обеда Калидас безуспешно пытался связаться с Глостером. Когда телеграф в библиотеке выдал вместо привычного кода абракадабру, подозрительно похожую на русский матерный, архивариус переместился в левое крыло здания, подхватив оставленные Жанной бутерброд и кофейник.
В эту часть замка остальные чудотворцы заглядывали редко — радиолокационное оборудование, служившее для маскировки, давно устарело и мало кого интересовало. Хотя здание реставрировали несколько раз, многие помещения претерпели лишь косметический ремонт: заново покрасили стены, подновили потолки, меняли проводку и двери. Но если на нижнем этаже удалось выбить смету на полную реновацию, которая, конечно, коснулась и радиоузла, то с общими помещениями и спальнями не вышло, и все здесь напоминало «высокий советский стиль» в своем худшем воплощении. Тяжелые плюшевые портьеры пряно-желтого цвета, огромная люстра, которая делала и без того не слишком шикарное помещение еще более низким, расставленные по углам потертые диваны — Калидас надеялся, что через годик-два сумеет вернуться к этому разговору и убедить Глостера теми доводами, которые не сработали с Грасиным. Прежний глава был хорош в иллюзиях и чтении мыслей, но не смыслил ни в интерьере, ни в красоте ни шиша.