Наследники маркиза де Бирса.
Некроманты.
Как и любого ученого, Калидаса одолевало любопытство. Зная, как мало осталось чудотворцев в Петербурге — да и во всей России — ему страстно хотелось узнать, получается ли у некромантов колдовство. Люди пропадали, трупы выкапывались, разорялись кладбища и возрождались капища — но в чем заключалось магическое действо?
А еще он страстно мечтал узнать, кто же оказался настолько алчен и безумен, что предал все основные заветы чудотворцев и перешел на сторону врага. Глостер отчасти прав в нежелании обращать внимания на выкрутасы Маэстро — отнюдь не рьяный ведущий конструктор Института метафизики был главным противником Артели. Настоящие враги действовали уже не одно десятилетие, и хотя их целью оставались поиски сокровищ маркиза, торжество темной магии и, возможно, возвращение самого де Бирса во плоти, они не забывали, кто на самом деле умеет творить настоящие чудеса.
И в этом была причина их страстной ненависти и злобы.
Калидас вздохнул, перелистывая «Гангус». Что еще он мог найти здесь, когда книга давно уже была перечитана им, еще когда он только стал архивариусом Артели? Да, им двигало любопытство — кто не мечтает оказаться тем самым, кто откроет секрет местонахождения логова давних врагов? Охотничий замок хранили удаленность от города и сильные заклинания, но ведь и некромантам удавалось вот уже полтора века успешно скрываться и продолжать свои темные дела, с каждым разом оправляясь после нанесенного поражения. Чудотворцы только диву давались, как орден снова и снова возвращался из небытия — находились лидеры, собирались люди, вершилось страшное. Даже ущербная, смертельно опасная магия, которую могли позволить себе сильнейшие из них, превращалась порой в страшное оружие. На глаза попалась финальная строчка из обряда инициации — жестокой проверки новичка. «Последний шаг…» Даже пройдя все ловушки, не каждый находил в себе силы сделать его. Некроманты не терпели в своих рядах слабаков.
Калидас захлопнул книгу и вздохнул.
Мастер Артели чудотворцев не мог быть предателем. Этого не могло быть, потому что рухнуло бы все, все идеалы и основы их бытия. Со времен де Бирса Артель не только следила за сохранностью магической науки — но и боролась, как могла, с наследием маркиза. История ее велась со времен Елизаветы, хотя упоминания о чудотворцах датировались еще Смутой. Очевидно, что до петровских реформ никакой конкретной цели кроме выживания перед чудотворцами не стояло, а впоследствии некроманты вытеснили полоумных ведуний и безобидных гадалок. Но во все времена борьба проходила с переменным успехом — по-настоящему некроманты присмирели только при советской власти, да и то ненадолго, потому что вскоре тайными ритуалами заинтересовались на самом верху и при должном умении туда мог прокрасться любой шарлатан. Члены Артели — Грасину тогда едва стукнуло двадцать и до его вступления в Малый Круг было еще далеко — пытались как могли внедриться и вычислить мерзавцев, но чаще всего попадали на пустышку. Один раз, когда след привел их к чему-то стоящему, это закончилось смертью и нудным расследованием шпиков НКВД.
Нет, никто из чудотворцев никогда не был и не будет связан с некромантами. Это все равно, что обречь на погибель их всех.
Калидас отогнал мрачные мысли прочь. Глостер обещал, что вернется максимум через два дня — все это время Малый Круг, словно страусы, будут держать голову в песке и ждать, что за них решат все проблемы. Калидас хорошо помнил последнюю схватку с некромантами, хотя тогда был лишь помощником при библиотеке. Они потеряли в ту ночь половину Малого Круга — и все из-за неумения Грасина планировать на несколько шагов вперед.
Пальцы правой руки свело судорогой. Калидас поспешно вытащил из кармана обычный резиновый «бублик» — эспандер — и что есть силы сжал, одновременно задувая свечи. В комнате пахло воском и страхом. Поднявшись, чтобы убрать проклятую копию на место, Калидас случайно провел ладонью по библиотечному кармашку, приклеенному на первый разворот. Его предшественник, старый еврей Иона, когда-то наложил на кармашек простенькое и незаметное заклятие — это позволяло обойтись без отметок о выдаче.
На кармашке неровным карандашным оттиском проступило имя того, кто брал книгу последним. Калидас страстно мечтал увидеть свое собственное имя — но его надеждам в очередной раз было суждено рассыпаться в прах.