Через пару минут
Группа покалеченных разбойников, подгоняемая мной, бежала впереди со всеми моими пожитками.
— Что так медленно! Быстрее! Я так до города к вечеру не доберусь.
— Простите… господин… тяжело… выдохлись.
Люди только и увидели блик пролетевшего ножа, как тот пробил человеку череп.
Остановившись, осматриваю запыхавшуюся кучку раздраженным взглядом, не забыв вынуть магией нож из затылка.
— Кому еще здесь тяжело?!
— Вы не так поняли господин, нам легко, очень легко! — заголосил первый.
— Да-да-да, очень легкая ноша!
— Живее!
Да, настроение у меня не очень. Я ведь добрый! Даже второй шанс этим дуракам дал. В смысле, когда сразу не прибил, хотя бандиты — это та еще мерзость. А они в спину стреляют, в конец оборзели. Но мало того, даже сейчас пытаются права качать!
А еще ослика жалко. Да, в первую очередь ослика. Хороший же ослик был! Не упрямый, послушный, прямо лапочка, а не ослик. Тфу!
Но ничего, придем в город, страже сдам, пусть у них голова болит. Если быстро доберемся, попрошу, чтобы не убивали. По крайней мере сразу, ведь на каменоломнях тоже кому-то нужно работать.
Собственно, добравшись до города так и поступил. Этих сдал, сам прилег отдохнуть, а на утро отправился дальше, но уже пешком. Шляться по леса в компании с животинкой была такая себе затея, лучше потом приобрету. Да, придется потерпеть, и всю ношу переть на себе, но ничего, я и не такое таскал.
Долго ли, коротко ли, но я добрался до леса Э’Кар’Хан. Дорога в него выглядела… не очень. Про лес вообще молчу. Мрачный, темный, закрытый тучами, одним словом — ужас. И вот в нем живет та «хорошая знакомая»? М-м-м…
— У-у-у-у-у-у! — раздался над лесом волчий вой.
— Ну нихрена себе… — я посмотрел на пролетевшего волка. Это кто-ж так волку-то отвесил? Что-то я начал сомневаться в этой затее. Но… не отступать же, в самом то деле? Не сейчас.
По удобнее перехватив бочонок на плече, иду по тому, что осталось от дороги. Хорошо хоть её рассмотреть можно. Но вот что-то рассмотреть в лесу уже проблематично, по крайней мере без магии или зелий.
Не ожидая того, что дорога приведет меня куда надо, пускаю по лесу поисковик. Заклинание тут же обнаруживает источник магии. подкорректировав маршрут, отправляюсь прямо к нему свернув с дороги.
Пробираясь через бурелом, я шел к источнику, переходя через овраги, перепрыгивая провалы, пробегая по поваленным деревьям. Но цели не достиг. В какой-то момент, до меня стал доноситься тихий девичий плач. И вот как было не свернуть?
Даже опомниться не успел, как сердце кольнуло. Подобравшись, выбираюсь из зарослей на голос, но то, что я увидел… это было завораживающе.
Тихий небольшой пруд, от которого как от зеркала отражался свет луны и звезд. Вокруг пруда росли деревья, и на одном из них, сидела не много не мало, а Вила. Одна из лесных духов. Добрых духов, учитель рассказывал мне о них, но, когда он говорил, что они очень красивы, я и подумать не мог, насколько он не прав. Сидящая на ветвях и утирающая скатывающиеся по щекам слезы девушка была невероятной, словно произведение искусства.
Розовато-белые, опускающиеся почти до воды длинные, прямые волосы. Белое, чуточку прозрачное платье, сверкающее в свете луны и будто сшитое из самих звезд. Точеная фигура, элегантные ручки, сложенные на коленях, правда, образ портили небольшие, выглядывающие из-под платья копытца. Еще из картины выбивались сложенные за спиной прозрачные крылышки отдаленно похожие на стрекозиные.
Сама девушка не сказать, что именно горевала, скорее злилась. Поджатые губки, нахмуренные бровки и цепкий взгляд которым она скользила по воде словно что-то или кого-то высматривая. Это было столь же мило, сколько и невероятно.
— Шмыг, — шмыгнула она носиком, а я встряхнулся.
Так, чары, укрепляющие ментальную защиту на мне, и так висели, я их не снимал даже во сне. Учитель за несколько лет довел до меня мысль, что некоторые чары должны быть наложены всегда, везде, и при любых обстоятельствах. Но, укрепить их сейчас мне это не помешало!
Заметив меня, вила, тут же утерла ручкой оставшиеся от слез дорожки, распрямила платье, скрыв под ним копытца, и стала выглядеть намного притягательнее.
Вот только то, что на меня её чары не действуют, вила поняла достаточно быстро, а взгляд из кокетливого сменился заинтересованным. Подойдя поближе, ставлю бочонок на землю.
— Доброй ночи. Могу я узнать, из-за чего вдруг такая прекрасная дева льет драгоценные слезы?
Стушевавшись, вила грустно улыбнулась.
— Водяной мой любимый гребешок украл, спуститься за ним предлагает. А я не спускаюсь. Жениться на мне хочет, ему, видите ли, утопленницы надоели. Ф! Совсем обнаглел.