Георгий Александрович Зотов
Сказочник
Часть первая
Город теней
Люди боятся смерти по той же причине,
Почему и дети боятся темноты.
Они просто не знают — а что ТАМ такое?
Пролог
…Я поклялся своим отпуском, что это будет последний разговор. Да-да, мне известна ваша точка зрения: я сам не образец шутника-затейника… взять хотя бы мой классический имидж. Но, поверьте на слово, — Никао обладает чудесной способностью надоедать хуже горькой редьки. У него на диво нудный характер. Бьюсь об заклад, имей мой собеседник несчастье родиться человеком, — беднягу ещё в начальной школе закатали бы в бетон. Всегда помятое, как с похмелья, лицо. Пористая кожа, веки воспалены, вечный насморк. Из кармана пиджака бугром торчит пропитанный слизью, заскорузлый носовой платок. Симпатяга, верно? А если вы добавите в комплект запах гнилых зубов, получите полное представление, какое для меня счастье общаться с подобным существом.
— Ты же понимаешь… — гнусавит Никао. — Наше начальство наверняка недовольно…
Да, я предвкушал эту фразу. Обстоятельства меняются, слова — никогда.
— Очаровательно, — отвечаю я, глядя в багровую муть его глаз. — Я полагаю, сейчас мои ноги должны сами собой подкоситься, а я — инстинктивно задрожать от страха. Увы… так сложилось, что мне абсолютно нечего терять. Со дня своего рождения я работаю на Небоскрёб, столетиями не вылезая из служебных командировок. Вне зависимости от общей позиции, имей совесть признать — никто на этой сучьей планете не пашет, как я… причём без копейки зарплаты. Значит, вы в одночасье догадались — высшее руководство разочаровано во мне? Спасибо, это реально сенсация тысячелетия. Неужели у Мастера нашёлся повод, чтобы уволить меня — и взять на столь завидную должность куда более достойного сотрудника? О, я жду этого с нетерпением.
Создание с минимальным (да чего уж там — микроскопическим) чувством юмора наверняка оценило бы издёвку. Но Никао не способен даже слегка улыбнуться.
— Э-э-э… тебя вообще-то нельзя уволить… — с видом эксперта произносит полутруп.
Вот надо же, а я и не знал. Америку ты прям мне открыл, голубчик мой ароматный. Правильно, нельзя. Где ж твой хозяин отыщет второго такого дурака — чтобы денно и нощно разгребал эти авгиевы конюшни? Да и можно ли назвать мои деяния работой? Настоящее рабство, разве что привилегированное. По сути, я — закованный в цепи невольник, как гладиатор Спартак или баснописец Эзоп. Правда, последний персонаж — выдумка. Если со Спартаком я общался лично, у реки Ситани, то Эзоп — продукт древнегреческой пропаганды[1]: правда-правда, легко докажу. Я никогда не отдыхаю, вкалываю круглые сутки при свете и во тьме, вот уже миллион лет. Без выходных, больничных и отпусков. Да, всё моё существование — ТОЛЬКО РАБОТА.
— Рад, что до тебя дошла сия прописная истина, — усмехаюсь я. — Тогда, с большей долей вероятности, ты способен впитать и остальное. Так вот, Никао, — мнение Мастера, как, впрочем, и твоё, меня не волнует. Если ему хоть что-то не нравится, пусть позвонит сам. Покуда же претензий нет, я поступаю согласно своим принципам. И ещё — если Полемос снова видела вещие сны, вежливо передай: они давно не сбывались. Мы закончили? Тогда закрой рот и возвращайся в Африку. Это ты на курорте, а у меня дел по горло.
Я говорю чистую правду, и Никао это знает. Ну, с чем ему тут возиться? Вирус гриппа каждую осень, да и то — в лучшем случае. Мелкая ерунда в виде ОРЗ и ОРВИ, попросту недостойная малейшего внимания. Основной труд тяжким бременем лёг на мои призрачные плечи — я нечто вроде грузчика, курьера и мусорщика в одном лице. Да, я не отрицаю, было время, когда и Никао пришлось изрядно попотеть — или как лучше сказать для него… загноиться? Даже не беря в расчёт чуму в средневековой Европе и регулярные эпидемии оспы: вспомним хотя бы недавнюю испанку, и на весы упадут пятьдесят миллионов трупов. Тогда бедному Никао месяцами не было покоя — забежит в офис, съест на ходу фарш из кайенского перца, запьёт стаканом чистого спирта — и опять вкалывать… Да мне ли рассказывать, мы раньше частенько работали в паре. Но с изобретением пенициллина, других антибиотиков и всяческих вакцин для Никао настали сказочные времена. Сиди да релаксируй целыми годами. Вы скажете мне — а как же вирус эбола? Фигня эта эбола, дорогие мои, в сравнении с чумой.
1
Многие филологи, включая Ричарда Бентли и Отто Кризиуса, считали, что баснописец Эзоп не существовал — это был коллективный псевдоним. —