— Хей, приятель, — тихо окликнул куклу чародей, опустившись на колено.
Перестав изображать из себя неодушевленный объект, кукла подняла свои печальные, чуть ли не заплаканные глаза на побеспокоившего её чародея.
— Скажи, где твой создатель?
— Нету его, — тихо-тихо ответила печальным голоском кукла.
— Он ушел? — кукла кивнула. — А когда вернется?
— Он не вернется, — качнула головой кукла и заплакала, отпустив листок и прижав крохотные ручки к глазкам. Впервые Арон видел, как плачет игрушка.
— Ну, тише. Ну что ж ты так… Я друг вашего мастера.
— Правда? — посмотрела кукла на чародея.
— Правда. Ну, иди сюда. — Взяв куклу, Арон сам сел на ящик и посадил куклу себе на колено. — Ну-ка расскажи мне, что с ним случилось?
— Мастер… мастер… — начала игрушка, но снова заплакала. Признаться, чародей просто не знал, что делать. — Мастер… умер.
— Ну, успокойся. Я здесь, чтобы помочь.
— Я знаю…
— Откуда?
— Я чувствую. Вы очень добры. Прямо как мастер. Я точно это знаю.
— Хм… как тебя зовут?
— Тук я.
— Тук, расскажи мне все сначала. Куда делся мастер? Что с ним случилось?
— Хорошо. А… насколько сначала?
— С самого. Я плохо знал мастера, но он подарил мне этот посох. Начни с того, каким он был, — зашел издалека маг.
— Добрым! — сходу ответил Тук. — Очень добрым! Самым добрым!
— Хех. Это ведь он вас сделал? — решил Арон помочь кукле собраться с мыслями.
— Да. Мастер делал нас для театра. Он играл с нами. И радость для народа нес. Он любил нас. И своей любовью оживил. Каждого из нас. — На этих словах стоявшие рядом ящики с тихим скрипом приоткрылись, а из щелей показались любопытные глаза кукол. — В каждого из нас он вложил душу, каждым из нас он дорожил! А еще он очень много с нами общался. Мастер любил с нами общаться.
— А что случилось потом?
— Потом… в городе стали происходить перемены. — Крышки сундуков и ящиков открылись сильнее и из них начали выбираться куклы. Они просто стояли и смотрели, их было очень много. — Стража становилась жёстче, люди становились все беднее. Чтобы помочь им, мастер перестал брать деньги, показывал спектакли бесплатно. Мы несли им радость! Когда люди приходили, они становились чуточку счастливее, веселели. Забывали свои беды. Пусть на время, но все же. А затем об этом прознал барон. Злой-презлой барон. Он приказал схватить мастера. Ему не нравилось то, что мастер делал. Как его любили люди. Как уважали. А потом пришла стража. Они схватили мастера и поместили в темницу! Я там был. Там так сыро и так плохо пахнет. Все время где-то что-то капает, кто-то стонет, а стража ведет себя совершенно некультурно!
— Какие они плохие, — цыкнул маг.
— Да! А еще мастеру было почти нечего кушать. Я носил ему кушать, рассказывал о мире, я пытался помочь ему, пытался… как мог. Но этого было мало. А потом мастер сильно заболел. Его душа… она не могла быть в темнице! Она желала свободы, он не мог без нее. И потом… перед смертью… он отдал мне свое сердце. — На этих словах кукла протянула сложенные лодочкой ручки и показала то, что в себе прятала.
Арон не поверил глазам — не каждый маг обладал такой силой, какое прятала в себе кукла. Зато теперь понятно, почему время обошло этот театр стороной. Яркое, чуть аловатое сияние озарило комнату, неся в себе теплоту.
Арон даже протер глаза, столь тяжело ему было поверить в увиденное. И самое интересное — он смог прикоснуться. Эта сила… она не обжигала. Она несла в себе те светлые чувства, которые мастер заложил в свои творения, то, что он нес народу. Про себя Арон отметил, каких только чудес нет на свете, и какие только есть люди, способные на эти чудеса. И мастер был одним из них. И пока они — Арон и другие волшебники — воевали в мире реальном, пожилой мастер воевал со злом в мире духовном.
— Тук, а листок, что ты сжимал… откуда он? — взяв себя в руки, спросил Арон.
— От мастера, — пряча обратно сердце силы, ответила кукла. — Это он написал. Перед смертью… — последние слова прозвучали совсем тихо.
Подобрав листок, Арон вчитался. В нем были слова о том, как Мастер сильно любит свои творения. И о том, что они не должны по нему грустить. Что мастер всегда будет рядом с ними.
— Послушай, Тук, — окликнул куклу Арон, отложив листок.
В его голове моментально сложился план действий. Барона не любили в городе. Очень не любили. И этим можно воспользоваться, а для начала стоило бы заставить Тука и его товарищей поверить в себя. Пусть они куклы, но они должны понять, какую силу держат в своих игрушечных ручках. И это не магия, а нечто куда более сильное — то, что затронет саму душу.