— Ничего страшного, все понимаю. Но до чего обнаглели, — цыкнул Арон.
— Есть такое. Я сейчас сделаю для вас особый пропуск, просто покажете его другому патрулю, этого будет достаточно. — Лейтенант потянулся в карман.
— Хм… интересно. А на воротах мне пропуск даже не думали давать.
— На весь город лишь пятеро имеют данную привилегию, господин Арон, — тут же пояснил лейтенант Зан. — Имею в виду из стражи.
— Тогда понятно. Меры предосторожности?
— Именно. Как бы то ни было, прошу. — Воин протянул небольшую расписку. — Еще раз прошу прощения.
— Ничего, все понимаю.
Посмотрев вслед удаляющейся страже, Арон отметил, что город городу рознь. Там, где одни тебе льстят из-за твоего положения, другие просто выполняют работу, а третьи вообще почти поклоняются, как идолу. Причем расстояние между этими городами может быть всего с десяток километров!
Дальнейший путь прошел без происшествий. Правда, еще дважды патрули подходили к Арону, прежде чем тот добрался до дворца графа. Да, здесь уже были графы. Про себя Арон подумал: «Графы, виконты, бароны, герцоги, какая разница? Все шуты придворные».
Еще в первые месяцы странствий Арон выявил закономерность — все власть имущие, ну или почти все, старались показать свою помпезность. Как-то раз Арон посещал дворец, рядом с ним стояла башня мага, которая была в разы больше, величественнее и, вообще, дворец императора смотрелся как хибара на фоне этого страшного сна архитектора. И болезнь эта была повсеместной.
Возвращаясь к местному управляющему земли — в данном случае управляющей была она. Графиня Картохан. Девушка оказалась очень доброй и молодой. Шестнадцати лет отроду, она просто не имела опыта управления городом, а потому делала столько ошибок, что Арон не знал, за что ему хвататься — за голову или сердце. Все это ему рассказали опытные придворные слуги, которые занимали свои места еще со времен отца графини. Сам отец скончался при загадочных необъяснимых обстоятельствах, и с тех пор вся ответственность пала на юные, слабые и не подготовленные плечики графини.
Вторым пунктом шла доброта графини. Она была слишком доброй. Настолько, что даже матерый воин, ответственный за безопасность дворца, таял прямо на глазах Арона при взгляде на графиню. И чародей его понимал. Девочка была просто очень милой, без капли магии в крови. Причем милой настолько, что хотелось стать грудью на ее защиту и пристукнуть любого, кто посмеет обидеть сие небесное чудо.
Но вот кто даст этому чуду ум, большой вопрос. Девочка умудрилась протолкнуть закон о смягчении смертной казни, и ныне некоторые нелицеприятные представители уголовного сословия, вместо того чтобы болтаться в петле, тихонько сидели в темнице на казенных харчах и в ус не дули. Харчи стараниями той же графини стали не абы какими.
С другой же стороны, были и хорошие примеры такой милостивой политики. Со слов начальника стражи, один из сектантов, который не скрывает того, что он одержим, — к слову, он добровольно сдался власти и сдал остальных — ныне сидит в темнице и отдыхает.
— Что-что? — уточнил Арон, прочистив ухо.
— Именно, господин маг, — кивнул воин. — Я тоже не поверил. И, по правде говоря, я до сих пор не знаю, что с ним делать. То ли к награде приставить, то ли повесить. Тут либо он очень хорошо играет и убирает нашими руками конкурентов, либо я имею честь лицезреть доброго сектанта.
— Э-э-э…
— Вот и я о том же, — развел руками воин.
— Хорошо. Не могли бы вы меня с ним познакомить?
— Конечно, можно. Пройдемте, он здесь, во дворце.
— Вы держите сектанта подле графини?! — изумился Арон.
— Нет, мы держим его в подземельях, но графиня сама иногда ходит навестить этого… с позволения сказать, человека, — особенно подчеркнул воин последнее слово.
— Но…
— Пробовал, — грустно вздохнул воин. — Все равно ходит. Жалко ей его. «Страдает бедный», — выделил интонацией последние слова воин.
Спустившись в подземелье, Арон увидел сидящего в камере человека. Высокий, хорошо сложенный, в пластинчатой броне. Короткие черные волосы, на правой руке из-под закатанного рукава выглядывала какая-то татуировка. Лицо человека не отличалось какими-то деталями. Небольшие брови, с небольшой горбинкой нос, тонкие губы, удлиненный волевой подбородок. Сам человек вальяжно лежал на кровати, закинув руки за голову.