Они должны быть… как этот мужчина. Спонсор нашего лагеря. К своему стыду, я даже не знаю имени человека, который мне платит деньги.
Зато я помню его запах, прикосновение жёстких пальцев к коже и это ощущение легкой паники и завороженности рядом с ним.
Я солгу, если теперь скажу, что осуждаю девочек, желающих оказаться в его постели. Я почему-то уверена, что ему не нужна смазка, атмосфера и прочие атрибуты, чтобы удовлетворить себя и женщину. Ему даже вряд ли нужна кровать…
Бёдра на мгновение сводит от острой волны возбуждения, и я вспыхиваю от стыда, как спичка. И да, я помню, что у меня есть парень… Какой кошмар…
«Хватит думать о пошлостях!» — сердито приказываю себе и стягиваю через голову сарафан.
Складываю на него лифчик, трусики и распускаю волосы.
Забираю косметичку и аккуратно ступая по мокрому кафельному полу ногами в сланцах прохожу к ряду душевых кабинок.
Сразу выкручиваю краны на нескольких и жду, когда потеплеет вода. Мочу губку, взбиваю мыльную пену и, немного мурлыкая от удовольствия, смываю с себя запах костровой гари. Войдя по вкус, даже мурлыкаю песенку из рекламы геля для душа.
Неожиданно мне становится не по себе от навязчивого ощущения чужого взгляда.
Я передёргиваю плечами и осторожно выглядываю в раздевалку, чтобы убедиться, что там никого нет, а ключ от двери по прежнему висит на вешалке.
Убеждая себя, что у меня на фоне эротических фантазий просто разыгралось воображение, я быстро мою голову, выключаю воду и заворачиваюсь в полотенце. Пытаюсь найти резинку для волос, которую точно помню, что положила на трусики сверху, и не нахожу. Нигде. Даже заглядываю под лавку.
Мне становится не по себе. Яркий коричневый страз на бархатной резинке просто не возможно взять и, например, смыть в сливное отверстие.
А я точно была с резинкой? Или мне кажется? Может сунула в косметичку?
Потратив на поиски еще несколько минут, я решаю, что действительно просто устала и уже пришла в душ с распущенной косой.
Нужно идти спать. Собираю вещи, выхожу из душа и когда закрываю дверь, резко вздрагиваю от тусклого света фары и рокота мотоцикла.
Выдёргиваю ключ и добегаю до корпуса практически бегом. Заворачиваю за угол и влетаю в мужскую грудь.
— Ааа! Ммм… — мне резко зажимают рот.
— Тихо ты, чокнутая, — шипит физрук. — Весь лагерь перебудишь.
— Ох, Степан, — расслабляюсь я. И тут же почему-то решаю наехать на молодого мужчину. — А ты случайно не гулял около душа? — прищуриваюсь и играю в воздухе пальцами. — Скажем, минут десять назад?
— Томилина, расслабься, — неожиданно начинает ржать он. — За самогоном я Фёдорычу иду. У нас все кончилось…
— Аа… — тяну я. — Ну держи. Ключи…
— Вы, кстати, с подружкой твоей не хотите присоединиться? — предлагает он.
— Нет, — мотаю головой. — Я точно спать.
— Ну тогда бывай…
Степан шутливо бьет меня кулаком в плечо и уходит по дорожке в сторону хоздвора.
А я смотрю ему в след и не понимаю, соврал он сейчас или у меня просто паранойя.
Глава 3. То, что не позволено
Игнат
— Да, да, ммм… — громко стонет подо мной девчонка и царапает пальцами простынь.
Я наматываю на кулак ее платиновый хвост и смотрю, как в свете ночника на нём поблескивает крупный страз Лерочкиной резинки для волос.
Я — долбаный фетишист.
Слишком яркие фантазии о том, что из душа я не сбегаю, как ошпаренный, с мелким трофеем и разрывающейся ширинкой, а подхожу к голой девочке, о которой так давно мечтал, загибаю ее к кафельной стене и жестко беру сзади ее прекрасное тело, помогают разогнаться мне до предоргазменного состояния буквально за несколько толчков.
— Тебе хорошо, Лерочка? Нравится, как я тебя трахаю? — рычу, безжалостно вгоняя член в свою ночную гостью на всю длинну.
— Да, да, — со стонами мечется она, — меня Катя зовут…
Отвешиваю хлёсткий шлёпок ей по заднице и жёстче наматываю волосы.
— Ай! — хнычет она.
— Ты ошиблась, — шиплю в кромку ушка я и останавливаюсь, — Лерочка…
— Да, да, я не права, — кается девчонка, в нетерпении дрожа бёдрами, — черт! Не останавливайся только, пожалуйста.
Снова разгоняюсь, позволяя ей качественно кончить.
Выхожу. Переворачиваю ее к себе лицом, ставя на колени, снимаю с члена презерватив и давлю пальцами девчонке на подбородок, заставляя открыть рот.
Перехватив ее руки, которые, царапая мои бёдра, пытаются выразить протест против такого бесцеремонного вторжения, вгоняю ей в рот член и, не обращая внимания на давящиеся звуки из-под темной маски, кончаю в горло.