- Доверься мне, отец, - уверенно сказал Ворон ему, - Я помогу тебе и выведу на волю.
Он тайный ход открыл в стене, и они спустились в низ. Они молчали. И каждый думал о своем. Что Ворон думал неизвестно, но бывший король вспоминал жену, отца, мать, голод и чуму, что пережил когда-то. Сын остановился впереди, застыл на месте и повернулся он к отцу:
- Иди вперед, отец, а я прикрою тебе спину. Мне кажется, они идут за нами.
Хромой прошел вперед. Но вдруг все факелы погасли. Сын резко повернулся к своему отцу и прошептал:
- Наверно, показалось.
Он воткнул нож в спину королю, безжалостно и хладнокровно.
- За что же? - умирая, спросил Хромой.
- «Завтра ты проснешься великим воином. Никто не сможет тебя победить, ты будешь сильным и смелым», - насмешливо кривил Ворон Ведьму.
- К чему ведешь ты? - не понимал Хромой.
- «Но помни - убить тебя сможет только твоя тень», - холодно сказал Ворон, - Я - твоя тень, папа.
Глаза закрыл Хромой. А Ворон рассмеялся, на миг он в Ведьму превратился и в воздухе растаял.
****
Все молчали пораженные неожиданно мягким голосом этого наглого сказителя, хотя при обычном разговоре он говорил хриплым голосом.
- Как ты это сделал? - пораженно спросил Пэрон, - Кто ты вообще? Как тебя зовут?
- Зови меня Сказочник, - улыбнулся незнакомец.
Он сошел с помоста, так же легко, как и поднялся. Его лицо было задумчиво и печально. Таинственный Сказочник уходил прочь из города под звуки флейты, волынки и веселого пения людей.
А на следующее утро, пятого дня месяца Аиса, в городе Треорк никого не стало. Остались лишь кости. Ни крови, ни мяса. Одни кости да платья.
Сказка ІІ
Бездушную степь наполнял тихий голос мужчины в черной одежде похожей на сутану:
Птица, почему ты не летишь?
Неужели крылья твои сломаны?
Птица, почему ты не спишь?
Почему твои веки ночами не сомкнуты?
Ты одна на краю пропасти,
И никто тебе не поможет.
Ты одна в вечной горести,
Что же так давно тебя гложет?
Кто сжег тебе крылья?
Верный враг или лживый друг?
Кто обескрылил тебя?
Отчего сердца не слышен стук?
Как давно ты одна
На краю могилы?
Как давно ты не спишь,
Потеряв свои силы?
Больше никто не слышит тебя.
Твоя песня навек позабыта другими.
Но я никогда не забуду любя.
И мною навеки ты будешь любима.
Его голос был печален, как и эта песня. Он плакал вместе с птицей, вместе с героем песни. Им было одиноко и в то же время они были единым целым. Он остановился на перекрестке. В центре его росло кривое дерево, высушенное безводной пустошью, под которым стоял большой камень. На нем сидела молодая девушка. Она сидела, опустив голову, и капюшон закрывал ее лицо.
- Приветствую тебя, Сказочник, - молвила она.
- Здравствуй, мертвая дева, - ответил мужчина.
Девушка сняла капюшон. Не привыкший к такому зрелищу человек, наверное, умер бы от страха. Но Сказочник привык к этому лицу-черепу с живыми алыми глазами, к этим черным волосам, к этому телу скелета, к черному готическому платью и вечной улыбке на ее лице. Она встала со своего камня и направилась к мужчине.
- Я же просила называть меня по имени, - напомнила она.
Мертвая девушка пристально всматривалась в его глаза. Она отчаянно пыталась найти тот блеск, ту надежду, что горела в них с их последней встречи. Но, как нет искры в остывших углях, так нет и надежды в этих пустых, словно бездна, очах.
- Ты же прекрасно знаешь, что не могу, - печально улыбнулся он.
Девушка отвернулась и подняла ладонь вверх. На нее тут же приземлился ворон. Она смотрела в багровое безоблачное небо.
- Зачем ты так поступил с этими людьми? - наконец спросила она.
Сказочник смотрел на небо с все быстрее сгущающимися тучами:
- Ты же знаешь, что я не решаю, кому рассказывать историю, а кому нет. Мне уготована лишь участь вершителя судеб. Всего лишь безвольный судья. Впрочем, как и ты.
- Я так на нее похожа? - тихо спросила она.
- О чем это ты? - задумчиво переспросил он.
- О той, кто был здесь до меня, - ответила девушка, - Что с ней случилось?