Пока Станда заменял краску для печатей подсиненной крахмальной водой, мы с Аленой вытащили из-под сарая два насоса, а Дикий волк с помощью Иваны принялся маскировать укрытие неподалеку от калитки.
Потом Алена с Мишкой побежали водворить бутылочку на прежнее место, откуда они ее похитили часа полтора назад. Проглотив ужин, мы поспешили в парк, под купу серебристых елей, на очередной военный совет.
6. Станда — светлая голова
Солнце давно уже село, но было все еще душно, и нас со всех сторон донимали комары. Мы — Станда, Алена и я, — тесно прижавшись, притаились меж трех декоративных кустов можжевельника. Рядом, но за оградой, спрятались Ивана с Мишкой.
Было около одиннадцати, когда у калитки раздался какой-то шум и что-то звякнуло о кованую решетку.
— Эй! Поосторожнее, а то чуть бутылочку у меня из рук не выбил, — послышался сердитый шепот Ярды Шимека.
Скрипнула калитка. Как я ни пялил глаза, но так ничего и не увидел. Кругом — кромешная тьма, так что только по звуку можно было определить, что пришельцы взбираются по стене. Два раза что-то бабахнуло, потом наступила тишина, и опять раздались шаги, уже неподалеку от можжевеловых кустов. Я догадался, что гости направляются к фонтану.
Левой рукой я на ощупь проверил, на месте ли коробочка из-под мармелада, а правой провел по шлангу и нащупал ручку насоса. Прошло всего несколько секунд, но мне они показались чуть ли не часом. Наконец близко от нас снова зашуршала трава и послышалось тихое хихикание. Потом оно раздалось где-то у нас над головой, а шаги протопали дальше, к выходу из парка. Звякнула чугунная решетка калитки, и в тот же миг из рук Станды вырвался сноп света.
Мы с Аленой выпрямились, я надавил ногой на опорную доску насоса, и из Алениных ладоней вырвалась серебристо-фиолетовая струя, точно нацеленная в спину одного из незваных гостей. В ту же секунду с другой стороны таким же мощным душем встретили и второго пришельца, угодив ему прямо в живот. Вместо того чтобы соскочить и укрыться в траве, они перекувырнулись через калитку, но зацепились шортами за острые концы решетки. Теперь уже мы поливали их водой с двух сторон, с удовлетворением наблюдая, как фигуры наших неприятелей окрашиваются в фиолетовый цвет.
На дне мармеладной коробочки оставалась лишь самая малость несмываемой краски, насос всасывал уже один воздух, когда послышался треск, как будто мама распорола старую юбку. Это Ярда с Карелом вверили себя спасительному прикрытию высокой травы и на четвереньках уползли в лес.
Мы хохотали чуть ли не до полуночи. Станда вытащил из бассейна бутылочку с фиолетовым крахмалом, Алена и Мишка оттерли с ладоней темные пятна, оставшиеся после шланга, и мы отправились в объятия Морфея. Устроившись в постели, Дикий волк посетовал:
— Жаль, что мы облили их синькой только с одной стороны. Вот это был бы раскрас: стали бы еще разноцветнее.
— Эх, умница, да мы бы тогда друг друга окатили, — отозвался я. — Не думай, Станда рассчитал все до последней мелочи.
— Точно, — согласился Мишка и добавил признательно: — Станда — светлая голова, ничего не скажешь.
— А ты сомневался, — пробормотал я, а дальше уже ничего не помню.
7. На горизонте — толстая торпеда
Примчавшись в понедельник утренним автобусом, Тонда поднял гвалт от самых ворот:
— У меня такая новость! Кто хочет услышать самую настоящую сенсацию?
Увешанный рюкзаками, с сумками в руках, он пыхтел, поднимаясь в горку.
Мы только что расправились в лесочке с завтраком и с любопытством разглядывали кругленькую фигурку Тонды, волочившего через двор свой тяжкий груз.
— Наверное, кооператив обобрал, никак не меньше, — заметил Мишка, почесав свой лохматый затылок. — А вам приходилось когда-нибудь видеть четырнадцатилетнего хомяка? Если не доводилось, вот полюбуйтесь на этот редкостный экземпляр!
Алена, дослушав его до конца, фыркнула в кружку с кофе, а Станда, закусив губу, принялся искать что-то в траве.
Толстый волк добрался до нас и, кряхтя и охая, начал избавляться от поклажи.