— Вот погодите, попадетесь к нашим в руки! — угрожал он с такой яростью, что ему изменял голос. — Тогда не то что фиолетовыми — синими сделаетесь, мерзавцы!
Мишка, зажав нос пальцами, проговорил приглушенным голосом:
— Не очень-то хвастай, поросенок! Если хочешь уйти отсюда подобру-поздорову, собери все грибы и поставь у двери.
— И не подумаю! — возмутился Тонда, а вместе с ним и его псина.
— Дело твое, — промычал Мишка. — Но запомни: не соберешь — не выпустим.
Несколько минут было тихо — очевидно, Толстый волк вел жестокую борьбу с самим собой, решая судьбу своего тайного клада.
— Ну, так и быть, — вскоре послышалось изнутри, и в сторожке зашуршала бумага, на которой сушились грибы. — Я отдам, но когда-нибудь вы за это поплатитесь, злодеи!
В его голосе звучало такое отчаяние, что нам разонравилось шутить, но Мишка решил доиграть комедию до конца.
— Я приоткрою дверь, а ты выставь сумку, — приказал он Тонде. — Все собрал?
— Все, — буркнул несчастный Толстый волк и провел рукой по дощатой стене.
Мишка осторожно вынул сук из петель и приоткрыл дверь на ширину ступни.
— Мало, — заметил Тонда. — Сумка в такую щелку не пролезет.
— Вот это усердие! — сказал Миша и вынул ногу, которую держал между стеной и дверью.
И тут Тонда навалился на дверь всей своей тяжестью, створка двери сорвалась с петель и остановилась, со всего маху ударившись об наши головы. Из глаз у нас посыпались искры, мы ткнулись носом в землю, а мимо протопал Тонда, и из-за скалы донеслось гавканье Крошки.
— У меня на лбу шишка, — захныкал Мишка и кончиками пальцев ощупал лоб.
Я повторил его жест и нашел, что у меня или голова крепче, чем у Мишки, или удар пришелся по мне с меньшей силой, чем по нему.
Дикий волк протянул мне раскрытый перочинный нож и подставил голову.
— Ну-ка, приложи! — с душераздирающим воплем приказал он. — Чтоб в замке не вздумали насмешничать!
— Круто он обошелся с нами! — заметил я, прикладывая холодную сталь лезвия к его лбу.
— А-у-у! — взвыл Мишка, и на этом наша забава окончилась.
10. Каждое злодейство должно быть раскрыто
Ротмистра Еничека мы никак не ждали. Он появился раньше, чем взволнованный Тонда успел изобразить нам кошмарное происшествие в лесной сторожке, которое — в его изложении — напоминало сцену ограбления почтовой кареты профессиональными бандитами. Дружески улыбаясь, милиционер вошел к нам в гостиную и пожелал приятного аппетита. После того как Ивана дважды пригласила его поесть с нами, он сел за стол. Наша хозяюшка проворно положила ему на тарелку картошки, колбасы с яйцами, пододвинула вазочку с красной свеклой, и ротмистру пришлось ослабить ремень. Наверное, идя сюда, он здорово проголодался, потому что работал вилкой с таким же усердием, как и Тонда. И вдруг перестал есть, подцепил ломтик свеклы и покрутил ее перед глазами.
— Странно, — медленно произнес он, — цветом она напоминает мне двух мальчиков из Градиште. Те вернулись в воскресенье домой такие же вот, как эта свекла.
Станда, отведя глаза от тарелки, бросил на нас предостерегающий взгляд. «Ай-яй-яй, — подумал я. — милиция расследует причины внезапного преображения Ярды Шимека и Карела Врзала».
— Просто не знаю, чего только не творят нынешние дети! — сказал милиционер, обращаясь к Иване. — Возвращаются в один прекрасный день домой раскрашенные с ног до головы и всё сваливают на сточные воды красильной фабрики.
Ивана молча кивнула и украдкой взглянула на Станду. Тот, сосредоточенно жуя картошку, приготовленную по-французски, несколько невнятно произнес:
— С ними проблем много, товарищ ротмистр, я бы мог вам тоже такого порассказать…
— Вы серьезно? — изумился Еничек. — Вам тоже что-нибудь известно об этой парочке?
Станда непонимающе наморщил лоб.
— О ком? О какой парочке? Вы имеете в виду наших?
Милиционер прикинулся удивленным.
— Ваших? Да вроде нет. В данном случае я никого из вас не имею в виду, так ведь, Лойза?
Он глядел мне прямо в глаза, и я почувствовал, что меня со всех сторон обдает невыносимым жаром.
— Лойза, у тебя картошка падает, — заметила Ивана, давая мне повод опустить голову и отвести взгляд.
— Представьте, каковы фантазеры! — не унимался ротмистр. — Выдумать, будто в реку около красильни свалились!