Сказочные повести скандинавских писателей [сборник]

Это Марта, и Антон,
И ведерко, и бидон.
Фадераллала, фадераллала, фадераллала.

— А я могу эту песню напечатать!  — сказал Кумле. И напечатал ее так, как это видно на рисунке.

Потом он и Бибби придумали еще стишок, вот такой:

Это для воды сосуд,
Чайник, лошадь и верблюд.

Они позвонили по телефону Юну и Софусу и позвали их в типографию — посмотреть новый способ стихосложения. Ни Юн, ни Софус не сумели прочесть напечатанное. Пришлось Бибби и Кумле спеть дуэтом, только тогда мальчики поняли, что речь идет о совершенно новом способе писать стихи.

— Ясно!  — сказал Юн. — Такие стихи и я могу сочинять. И он нарисовал:

Остальные никак не могли найти рифму, хотя Юн уверял, что это так же просто, как читать букварь.

Вот как надо читать стихи Юна:

Это торт, батон, метелка.
Это «му» сказала телка.

— Не считается! — воскликнул Кумле. — На картинке не нарисовано, что сказала телка!

— A что же еще может сказать корова, кроме «му»? — возразил Юн. — Пойте дальше!

Теперь, когда они знали, как он сочиняет, это было уже не так трудно. Юн сделал новый рисунок. И они спели хором:

Это девочка, котенок.
Это «мме» сказал ягненок.

Но Софус превзошел всех; и неудивительно — ведь он собирался стать поэтом. Вот первое стихотворение, которое он сочинил.

— Не могу разобрать! — сказал Юн.

— А я могу!  — воскликнула Бибби и спела:

Это старенький мулат.
Это шляпа из заплат.
Фадераллала, фадераллала, фадераллала.

— Так и знал, — сказал Софус. — Великие поэты всегда остаются непонятыми! Вот как надо читать:

Это негр веселый, а
Это шляпа негрова.

— Мой стишок был лучше! — сказала Бибби.

— Нет, — сказал Софус.

— Да, — сказала Бибби.

— Нет, — сказал Софус, продолжая рисовать. — Спой-ка вот это:

Это дом с толпой зевак.
Рисовал его дурак!

— Знаешь, кто ты?  — спросил Софус.

— Знаю, — ответила Бибби. — Я — талант!

— Ты завистница, — сказал Софус. — Завидуешь, потому что не можешь сочинять так же хорошо, как я. А песенка звучит вот как:

Моряк веселый пьет вино,
Он в два часа идет в кино.

Где же тут видно, что в два часа?  — удивился Юн.

— Так ведь сеанс-то детский, — ответил Софус. — Ну ладно, а кто из вас споет это?

И он нарисовал:

— Я спою! — сказал Юн.

Здесь девять клякс, а здесь черта
Проходит поперек листа.

— Попал пальцем в небо! — воскликнул Софус.

— А я могу спеть, но не хочу, — сказала Бибби.

— Ха-ха!  — усмехнулся Софус. — Ладно, я подскажу. Косая черта означает горку, а кружочки — овечий помет. Ну, попробуйте еще раз.

Здесь горка, здесь овечий след,
А больше ничего здесь нет, — спел Юн.

— Ты безнадежен!  — вздохнул Софус. — С таким воображением ты никогда не станешь поэтом! Вот как надо петь:

Здесь притаился тигр на тропке.
Здесь был барашек очень робкий.

— Где же тигр? — спросил Кумле.^{3}

— Спрятался за горкой.

— А где барашек? — спросил Юн.

— Испугался и убежал.

— Нет, — сказал Кумле. — Таких поэтов, как вы, печатать не стоит.

«Ведомости Кумле»

Кумле задумал новое дело.

— Что, если я начну издавать газету? — сказал он друзьям.

Дескать, у него накопилось на сердце много такого, что он хотел бы высказать кое-кому прямо в глаза. А для этого хорошо иметь газету. Юна и Софуса он возьмет журналистами, а сам станет редактором и будет писать счета. Бибби могла бы сидеть у входа в его кабинет и говорить всем, что редактор занят.

Он начал издавать журнал «Комик-с!». Журнал выходил каждую среду и продавался в киосках; в нем печатались лихие повести в картинках. Люди на картинках говорили в пузырь, висящий у них над головой. Но тут на имя Кумле посыпались письма. Возмущенные читатели писали, что такие журналы разрушают культуру. Кумле долго рылся в Библиотечке дешевого романа, которую купил у агента по распространению книг, но не нашел там ничего, что имело бы отношение к культуре. Так он и не понял, в чем дело. И Кумле решил все равно издавать свой журнал, только назвать его газетой; тогда никто ничего не скажет.