— Наш к у р я т н и к-н и к! — Она запрыгала. — Ник-ник-ник!
Папа Ларссон не поверил своим ушам — спрятаться в курятнике!
— Ведь там вас ник-ник-никто не станет искать, — продолжала Тутта Карлссон. — А когда облава кончится, вы возврати-ти-титесь сюда.
— А ты уверена, что остальным курам понравится наше нашествие? — спросил осторожно папа Ларссон.
— Если я скажу, что вы папа и мама, братья и сестры Людвига Чет-чет-четырнадцатого, то вас примут с радостью, — заверила Тутта Карлссон.
— Ну что ж, благодарю вас за приглашение, — заключил папа Ларссон. — А сейчас пора выбираться через тайный лаз. Помните, никакого шума!
Вся большая семья лис незаметно прокралась через лес и через клубничную поляну. У самого двора Тутта Карлссон на минуточку исчезла в курятнике, чтобы предупредить о приходе гостей. Пока она была там, лисы прямо сгорали от нетерпения.
— А если они не согласятся? — беспокоилась мама Ларссон. — Да еще вдруг наябедничают Максимилиану?
— Давайте пока спрячемся, — подхватили Линнеа и Лоттен, — только подальше от собачьей конуры.
Но тут в дырке появилась сначала головка Тутты Карлссон, а потом и вся она.
— Куда ты, куда ты, а ты, Лоттен, куда? — впервые в жизни закудахтала она. — Милости прошу!
Семья Ларссонов вползла в курятник. Малыши, еще ни разу не видевшие, как выглядят эти дворцы изнутри, с любопытством оглядывались по сторонам. А папа Ларссон стоял посреди курятника и чувствовал себя немножко пристыженным.
— Привет, карикатура! — сказал он, обращаясь к Петрусу Певуну. — Разрешите приветствовать вас!
Петух раскрыл крылья и высоко задрал клюв.
— Ку-ка-ре-ка-тура! Так они отвечают на гостеприимство! — возмутился Петрус Певун. — Надеюсь, господин Ларссон не думает, что мы станем для него еще и обедом. Нет, вы только слышали — ку-ка-ри-ка-тура!
— Я хотел быть просто вежливым, — взял себя в руки папа Ларссон, он даже покраснел, — Давно я здесь был в последний раз, когда-то в молодости.
— Да, я помню, — поддержал разговор Петрус Певун, — Тогда я был еще маленьким петушком. Удивительно, как мне удалось вырасти.
— Тогда у меня были другие гм-гм… заботы, — сказал папа Ларссон и пошел на мировую. — А теперь я вообще уже не такой хитрый.
— Зато ваш сын — настоящая бестия, — заметил Петрус Певун.
Лабан вытянулся, чтобы все его видели.
— Вы слышите, — прошипел он, обращаясь к Лассе-младшему и Лоттен. — Даже эта домашняя птица знает, какой я хитрый.
— Я говорю о малыше Людвиге, — не обращая на него внимания, продолжал Петрус Певун. — Подумать только: чтобы лис явился предупреждать кур об опасности. Да еще в шляпе. Я предлагаю троекратное кука-ре-рура-ура-ура! В его честь!
— Ура! Ура! Ура! Да здравствует Людвиг! Да здравствует шляпа! — запищали цыплята.
— Ваша дочь тоже очень способная, — похвалил папа Ларссон Тутту. — Если бы не она, нам бы туго пришлось. Я всегда говорил, что Тутта и Людвиг стоят друг друга. Они настоящие друзья.
— Ну, сколько можно стоять и расхваливать малышей, — закудахтала госпожа Наседка. — Давайте лучше позаботимся о наших гостях и устроим настоящий пир. Вы любите яйца?
Лисята так шумно запрыгали от радости, что самые маленькие цыплята, испугавшись, попрятались под крылышки своих мам.
— Конечно же, конечно, — продолжала госпожа Наседка. — Сегодня у нас будет большая яичница.
Глава четырнадцатая
Вот это был праздник так праздник!
Никогда еще никто не видел и не ел такую большую яичницу! После сытной еды семью лисов начало клонить в сон.
Но вскоре дети начали возню — лисята и молодые петушки затеяли борьбу и осторожненько покусывали друг друга.
А лисички и молодые курочки, собравшись у одной стены, бросались пуховыми мячиками и сплетничали о нарядах.
Мама Ларссон и госпожа Наседка сидели на мягких подушках и мирно беседовали на хозяйственные темы. Госпожа Наседка учила маму Ларссон, как нести яйца, потому что именно куры умеют это делать лучше всех. А мама Ларссон учила госпожу Наседку, как приобрести себе шубку на зиму, потому что именно это знают лучше всех лисицы.
Петрус Певун восседал на своей жердочке, а под ним лежал папа Ларссон. Оба чувствовали себя просто превосходно и вели мужской разговор.
— Представить себе только, как это вы, господин Петрус, управляетесь со всеми женщинами, — говорил папа Ларссон.
— Пустяки, важно только, чтобы они не слишком ку-ка-ро-лесили, — отвечал ему Петрус Певун. — Как интересно с вами беседовать! Мы расстанемся друзьями, не правда ли?