Площадь замерла. А Эгейка сказал, почти не повышая голоса, но его было слышно всем:
— То, что вы хотите сделать, очень плохо. Смотрите, — и он поднял руку вверх. — Кроме металла есть солнце, его теплые лучи отражаются в воде, а рядом с ними — облака. На одном из облаков, глядите, Белый Слоненок, — и вдруг громко, широко раскрыв рот, позвал:
— Иди сюда, Белый Слоненок! Скорее сюда, помоги нам.
Белое облачко начало быстро спускаться вниз. И вот уже рядом с Эгейкой встал Белый Слоненок. Ноги у него были, как колонны, и он стоял прекрасный, открытый всем.
— Спасибо тебе. Я знал, что ты придешь.
Солнечные лучи коснулись эшафота. Все с удивлением смотрели на Белого Слоненка в розовых лучах солнца.
Глава 14. Белый Слоненок пришел на помощь
Все с удивлением смотрели на Белого Слоненка. Эгейка показал своему другу на цепи. В одну секунду Белый Слоненок взял хоботом цепи и выбросил их из озерца-лужи.
А Эгейка сказал:
— Граждане ржавые железяки, больше у вас не будет войн. Белый Слоненок этого не любит. И я не хочу. И мой друг Леша. А художник Петр Кузьмич начнет рисовать совсем другую картину: как мы вместе из земли и глины поднимем разрушенный город. Ведь два города лучше, чем один.
— Ура! — крикнул кто-то не очень уверенно.
А потом все подхватили, уже громко:
— Ура! Конечно! Два города лучше, чем один.
Нужно ли говорить, что с помощью железяк, даже ржавых, дело строительства города из глины и земли пошло очень быстро.
Опять появились дома, улицы… Выбрались из ила попрятавшиеся жители — глиняные человечки. Они снова стали делать себе большие красные шляпы с водорослями.
А под грохот железных барабанов Белый Слоненок, подняв хобот, весело трубил победные песни.
Все это время Петр Кузьмич Водыркин не выпускал фанерки и кисти из рук. На его фанерке возникали фантастические города с садами и парками. От этих городов поднимались лестницы прямо к звездам. Но там же, где звезды, одновременно светились и солнце, и луна, и шел дождь, и было большое белое облако, на котором стоял среди красных цветов не маленький слоненок, а огромный, как гора, Белый Слон с двумя огромными изогнутыми, как сабли, белыми бивнями.
Правда, все эти картины быстро исчезали. Ведь вы не забыли, что художник Водыркин рисовал только водяными красками.
На этом пора бы ставить точку, потому что на самом деле наш маленький Белый Слоненок согнул свои передние ноги, и мы с Эгейкой смогли забраться к нему на спину. Вокруг слоненка появилось белое облако, и это облако позвало другие облака. Пошел дождь. И он не только не помешал, а даже сильно помог подняться нам из озера-лужи. Перед самой поверхностью озера маленькие рыбешки прощально махнули нам хвостиками.
— Обними Слоненка за шею, — сказал Эгейка.
Я хотел это сделать, но тут я увидел свой дом, вспомнил про папу и маму.
— Держись крепче! — крикнул Эгейка.
Но было уже поздно. Я не удержался, плюхнулся вниз, на землю.
Наверное, я все-таки был тяжелее Эгейки, мальчишки — капельки дождя.
Я не расшибся. Я сразу, конечно, посмотрел вверх, но уже не мог отличить ни облако с Белым Слоненком от других облаков, ни Эгейку от других капелек дождя.
— Эгейка! Эгейка! — закричал я.
Нет, он не ответил.
Дождь усилился. И я пошел домой.
Эпилог
Моя история не была бы полной без недавнего случая. К нам на пустырь двинулся экскаватор. Ему было приказано убрать наше озерцо-лужу. Тут, на пустыре, решили разбить парк, а на месте озера-лужи устроить клумбу с цветами.
Как только я об этом узнал, я прибежал домой и закричал:
— Папа! Папа! Спаси лужу-озерцо: там ведь все живое, все…
Мой папа не стал ничего уточнять. Он бросился бежать вместе со мной к луже-озерцу. И, протянув руку, глубоко зачерпнул, поднял лужу-озерцо и забросил далеко-далеко в дождливое небо.
Подошел экскаватор. А там уже ничего не было, только влажная яма.
Вы спросите, встречался ли я еще с Эгейкой, Белым Слоненком, художником Водыркиным и остальными? И да и нет…
Как-то мы с папой и мамой гуляли по новому парку. Вдруг пошел сильный дождь… И я увидел, что прямо на дожде нарисована прекрасная, разноцветная дорога.
— Глядите, — показал я, — это же сделал художник Водыркин. Он все-таки соединил небо с землею.
И я крикнул:
— Петр Кузьмич, рисуйте еще, рисуйте еще…
Цветная дорога вдруг исчезла.
Я вспомнил: Петр Кузьмич работал непрочными водяными красками. Но, может быть, я снова увижу цветную дорогу и успею по ней взбежать, вот тогда я встречу своего друга Эгейку, Белого Слоненка и всех остальных.