Но это все работает только в наших фантазиях и снах: мы перемещаемся в нужную точку отсчета, совершаем то, что повлечет несомненные изменения в будущем. Несомненные положительные изменения.
Моя рука расслабленно и устало соскользнула с книг, но неловкость не компенсировал даже Кровавый Дар – несколько книг, задетые моим неосторожным движением, сорвались с полки и упали на пол. У меня не было желания поднимать их – развернувшись, я покинула комнату – предстояли сборы в поездку.
Сон третий - София
София открыла глаза. В первую минуту она не смогла понять, где находится. Ее окружала необычная тишина, в узкое зарешеченное окошко, густо покрытое пылью и паутиной, светило солнце. Впервые за долгое время оно действительно грело, а не просто освещало землю холодными лучами. «Наверное, весна все-таки придет…», - сонно подумала София.
Она осторожно перевернулась на другой бок, окончательно проснувшись. Тревога, отступившая на время сна, снова овладела ее сердцем. Нигде она не была в безопасности… Даже эти крепкие каменные стены, за которыми не было места женщине, особенно такой, как она, не могли защитить ее.
София встала с постели и потянулась. Как ни странно, но у нее ничего не болело, хотя после ночной дикой скачки по зимним обледенелым дорогам это вполне ожидалось. В келье было зябко, пол был просто ледяной, и девушка стала торопливо натягивать свое платье и туфли.
В комнате стоял таз с водой, и она смогла не только умыться, но и отчасти увидеть свое отражение. София расчесала волосы пальцами и перевязала их лентой. Все это она делала скорее машинально, потому что здесь, в мужском монастыре, ей нельзя было никому показываться на глаза. О том, что она прячется в этой обители, знали только настоятель и двое его помощников. София до сих пор не верила, что ей удалось найти хотя бы это временное пристанище, и с ужасом думала, что если бы не личное знакомство аббата с ее ныне покойным мужем Раймондом, никакие деньги не помогли бы ей спрятаться от ее преследователя…
При мысли о Ларэтте ее начала опять бить дрожь. Она силилась успокоиться, но никак не могла… Стены теперь казались уже не убежищем, они словно захватили ее в ловушку, где в любом момент мог появиться этот страшный человек.
София затравленно оглядывалась по сторонам. Напрасно она старалась услышать шаги, чьи-нибудь, кто придет к ней и скажет, что все спокойно. Все вокруг словно умерли…
Умерли! Она подпрыгнула от этой мысли, и ее обуял настоящий ужас. София отлично знала, на что Ларэтт способен в приступе гнева…
Она больше не могла ждать ни минуты. Девушка отодвинула засов, скрип которого звучал в тишине оглушительно, и вышла в коридор.
Там было темно, сыро и холодно. Осторожно посмотрев по сторонам, София увидела слабый свет в дальнем конце – там, по-видимому, было маленькое окошко. Она сделала глубокий вдох и пошла туда…
София сама не знала, зачем и куда она идет, но она не могла сидеть в этой комнатке одна. Ей было слишком страшно…
Дверей почти не было, а те, что изредка попадались ей, были заперты на висячий замок. По-видимому, эта часть монастыря была потайной, простые монахи и послушники здесь не бывали. В коридоре стоял затхлый запах и промозглый холод. Поеживаясь, девушка осторожно ступала по каменному полу, стараясь не производить никакого шума. Обычно обители служителей Господа наводили на нее благоговейный трепет и вселяли спокойствие в ее душу, но только не сейчас. Лучик света, к которому она шла, был уже совсем близко…
Внезапно справа от себя она заметила приоткрытую дверь. Без раздумий, повинуясь внезапному порыву, София взялась за ручку и потянула ее на себя.
В глаза ей ударил ослепительный солнечный свет. Она увидела большую комнату, в центре которой было распятие в полный человеческий рост. Светло было от огромных окон, занимающих почти всю стену – София впервые видела такое.
Когда ее глаза привыкли к свету, она разглядела человека, стоящего на коленях около распятия. На нем была простая монашеская ряса, перевязанная веревкой у пояса, голова была покрыта капюшоном. Даже сейчас было видно, что он высок ростом, и очень крепко сложен.
София замерла, глядя на него. Он, по-видимому, не слышал, как открылась дверь. Человек наложил на себя крест, и неторопливо скинул капюшон. На его широкие плечи упали волнистые волосы, темные, с каштановым отливом. София заворожено смотрела на него, и тут он словно почувствовал, что в комнате кто-то есть, помимо него.