Мужчина резко обернулся. Его холодные серо-зеленые глаза встретились с ее глазами.
Девушка застыла на месте, не в силах пошевелиться – его взгляд словно загипнотизировал ее. Мужчина был молод, ему было не больше двадцати четырех-двадцати пяти лет. У него были правильные выразительные черты лица, прямой тонкий нос, красиво очерченные губы. Его взгляд был невероятно пристальным, настолько, что Софии казалось, он прожигает ее насквозь. От него веяло силой, причем такой силой, какой следовало опасаться.
Его лицо ничего не выражало. Он просто смотрел на нее, крайне холодно, и молчал.
– Что Вы здесь делаете?!... , - София подпрыгнула, услышав сдавленный шепот у себя над ухом. Она оглянулась и увидела настоятеля, стоявшего возле нее, на его лбу выступили капли пота, он был вне себя от ярости, и с трудом сдерживался. – Вы должны сидеть там, где Вас оставили!... Вы понимаете, что может случиться, если Вас увидят разгуливающей по мужскому монастырю?!...
– Я… Простите… Мне просто стало очень страшно, я не могла больше там оставаться одна… – растерянно забормотала девушка, чувствуя, как ее лицо вспыхнуло багровым румянцем. Странность происходящего, необычное место, и этот человек перед нею совершенно лишили ее присутствия духа, София просто забыла, что она маркиза, и что кто бы ни стоял перед ней, за исключением короля, разумеется, не может говорить с ней в подобном тоне.
Настоятель перевел свои полные гнева серые глазки на молодого человека, который по-прежнему стоял на коленях у распятия, не говоря ни слова.
- Прости, Андрэ… - сказал он. – Прости, что помешали тебе…
Тот чуть заметно кивнул, и медленно отвернулся. Настоятель потянул Софию за локоть:
- Идемте же, долго Вы намерены тут стоять?...
Девушка послушно пошла следом, но лицо молодого монаха все еще стояло перед ее глазами.
- Кто это? – невольно вырвалось у нее.
Настоятель метнул на нее гневный взгляд, он все еще сердился:
- Это не Ваше дело, мадам. – сказал он. – Вам нельзя было покидать Вашей кельи, это грозит не только Вам лично, но и всему монастырю.
- Я понимаю… Простите… - губы Софии задрожали, в висках у нее застучало. – Знаете, аббат, я очень боюсь… Я нигде не могу чувствовать себя в безопасности, даже здесь…
Взгляд священника смягчился. Он остановился у двери кельи, пропустив Софию внутрь, и сказал:
- Я знаю, мадам, но пока я больше, увы, ничем не могу Вам помочь. Еще раз попрошу Вас не выходить отсюда, я либо кто-то из моих помощников придем к Вам, если что-то будет известно.
- Хорошо, аббат… Благодарю Вас.
- Вы голодны? Я распоряжусь, чтоб Вам принесли поесть. – Не дождавшись ответа, настоятель повернулся и ушел, оставив ее в одиночестве.
София заперла за ним дверь и села на жесткую кровать. Ее руки были холодны и дрожали, а щеки пылали. Постепенно она успокаивалась, но лицо монаха, молитву которого она так бесцеремонно прервала, стояло перед ее глазами. Она вновь и вновь вспоминала его глаза… Такие прекрасные, и такие ледяные… Он был красив какой-то странной, завораживающей красотой. Посмотрев на него однажды, отвести взгляд казалось просто невозможным.
«Нет, он не монах, - думала она, - Монах не может иметь столь воинственный взгляд, такую силу… В нем нет ни капли покорности… Но почему тогда он одет в рясу?... Просто послушник?... Возможно… Но кто же он?... Андрэ… Какое прекрасное имя!»
Ей принесли поесть. Она послушно проглотила все, но мысли ее по-прежнему занимал таинственный незнакомец. Настолько, что на какое-то время девушка даже забыла о своем преследователе…
Она свернулась калачиком на кровати. Ее понемногу окутывал сон – наверное, сказывались усталость и потрясения последних дней. София и сама не заметила, как все-таки заснула…
…Она снова была дома, в замке Фарразен. Раймонд тоже был здесь, и София чувствовала, как его любовь и тепло греют ее… В окна врывался солнечный свет, и, казалось, окутывал ее сердце мягким покрывалом… Рука Раймонда сжала ее пальцы, и девушка вздрогнула от нахлынувшего на нее счастья и трепета… София подняла глаза… Но это был не Раймонд!... Это был… Андрэ! На сей раз он смотрел на нее совсем по-другому, с нежностью… Его прекрасные глаза вспыхивали искорками и казались от этого еще красивее, на губах играла улыбка…