София вздрогнула и проснулась. Она невольно соскочила на постели, оглядываясь и тяжело дыша.
Опять эти сны… Они только растравляют раны в ее душе, и пробуждают воспоминания о счастье, которое никогда не повторится. Внезапно она замерла… Что-то в этом ее сне было не так, как обычно…
София вспомнила, что на месте Фарразена в ее сне оказался Андрэ, этот незнакомый монах. Ее сердце учащенно забилось.
Как это могло ей присниться?? Чужой человек в ее сне заменил ей того, кого она любила и продолжала любить больше всего на свете, несмотря на его смерть… Наверное, виной всему ужасные события, которые мучили ее последнее время… Другого объяснения она для себя не находила.
На улице уже между тем почти стемнело. Ночи были еще по-зимнему длинными и холодными. В келье не было очага, и там царил сейчас просто жуткий холод. Софию стала бить дрожь, с каждой минутой все сильнее, и в сердце снова закралась тревога. Настоятель не оставил ей даже свечи, и сейчас она сидела в полном мраке.
Внезапно в коридоре послышались шаги. София поднялась с кровати, но не решалась подойти к двери, просто ждала. Сердце ее бешено колотилось.
Раздался стук:
- Откройте, мадам, - услышала она приглушенный голос настоятеля, - это я, аббат.
София торопливо отодвинула засов. Настоятель держал в руках небольшой факел, он хмуро и встревожено смотрел на нее.
- Сюда скачет Ларэтт, - сказал он.
София побелела, как смерть и вынуждена была ухватиться за косяк, чтобы не упасть. Настоятель поднял руку:
- Спокойно, мадам, без паники. Он появится здесь не раньше чем через пару часов, и конечно, не может знать наверняка, что Вы здесь. Скорее всего, он просто думает, что мне может быть что-то известно о Вас, но в любом случае Вам опасно здесь оставаться – никто не знает, чего от него ожидать.
Софии стало чуть легче, но ее всю сковал страх. Он ищет ее… Он будет здесь…
- Конечно…, - с трудом проговорила она, - конечно, мне надо уехать… Только как? У вас наверняка нет лишних лошадей…
Настоятель кивнул:
- Да, само собой. К тому же отсутствие любого из моих братьев не пройдет незамеченным, а, к моему большому сожалению, не всем из них я могу доверять как себе…
- Что же мне делать?... – прошептала София. – Я не найду дорогу отсюда… И я не знаю, куда мне ехать…
Настоятель чуть помедлил, потом сказал:
- Пойдемте со мной.
София послушно пошла за ним, едва сдерживая слезы страха. Как бы она хотела исчезнуть так, чтобы никто никогда не нашел ее…
Они прошли несколько запутанных коридоров, лестниц, и наконец-то очутились где-то под землей, в холодном крошечном помещении. В стене настоятель отворил маленькую дверь и зашел внутрь. София осталась стоять снаружи в темноте.
Она слышала приглушенные голоса, доносившиеся из-за полуоткрытой двери. Настоятель, по-видимому, о чем-то просил того, кто там находился. Его голос звучал почти умоляюще, слова же его собеседника раздавались, словно удары меча по камню – гулко и без каких либо интонаций. Наконец, их беседа подошла к концу – настоятель вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, и повернулся к Софии. На лбу его блестел пот, несмотря на холод.
- Все в порядке, пойдемте, - сказал он ей. – Поедете через четверть часа.
- А с кем? – спросила София, следуя за ним обратно по череде коридоров и лестниц.
Настоятель чуть замедлил шаг.
- С тем человеком, чьей молитве Вы помешали сегодня утром, - сказал он. – Его зовут Андрэ.
София чуть не споткнулась. Ее сердце заколотилось как сумасшедшее.
- Но я же его совсем не знаю…, - пробормотала она. – Кто он такой? Разве я могу доверять незнакомому человеку?...
- Зато я знаю, - сказал аббат. – И потом, Вы, мадам, не в том положении, чтоб выбирать, кому можно доверять, а кому нет. Я знаю, что он честный человек, и если обещал помочь – значит, так и он поступит. А кто такой – Вам знать не обязательно, если Андрэ сочтет нужным, он сам Вам расскажет.
София чувствовала себя загнанной в ловушку. С одной стороны, она верила аббату, расположение Раймонда было лучше любых рекомендаций. Но с другой стороны, этому Андрэ, несмотря на всю его внешнюю привлекательность, она не могла верить просто так. В его глазах, когда он смотрел на нее в молельне, отсутствовал даже намек на тепло и участие. Но ведь у нее и правда не было выбора…