Когда ее туалет был закончен, няня сообщила ей, что ее ждет матушка в большой зале. Элоизе ничего не оставалось, как подчиниться.
Перед входом в зал она сделала глубокий вдох, и лишь затем распахнула дверь.
Баронесса де Болонье сидела у окна и вышивала. Увидев дочь, она отложила рукоделие и поднялась ей навстречу. Глаза ее метали молнии.
- Ты в своем уме?... – зашипела она вместо приветствия. – Ты посмела выйти без спросу за пределы крепости, ночью, и пойти в лес?... Ты понимаешь, бессовестная, что это просто чудо то, что ты вернулась живой??
- Матушка, простите… - Элоиза покорно встала на колени. – Я просто не могла позволить барону умереть…
- Господь все видит, он бы не допустил смерти барона, если так оно было суждено! А ты своим непослушанием можешь навлечь Его гнев на всех нас! А что скажут люди – ты только подумай, в каком виде ты выставила себя перед этим господином! Ужас, и только!
Элоиза почувствовала, что начинает злиться. Как всегда, мать совершенно не к месту поминала Господа!
- Простите, - повторила она. – А разве Пьер не вернулся вчера?
- Вернулся, - холодно сказала мать. – Лекаря в Луарни не оказалось – он уехал в город.
Элоиза в сотый раз подумала, что правильно поступила, сбежав вчера, но промолчала.
- Твой поступок заслуживает самого сурового наказания, - сказала мать. – Но ты понесешь его позже, когда барон окончательно выздоровеет. Тем более, что наш благородный гость просил за тебя.
При этих словах матери Элоиза ощутила смешанное чувство огорчения по поводу своего наказания, и радости, что ее судьба не безразлична молодому человеку, с коим накануне свела ее судьба.
- Он сейчас у барона, а чуть позже придет к завтраку. Веди себя, как подобает!
- Конечно, матушка, - послушно сказала Элоиза, но глаза ее блестели под опущенными ресницами – она снова увидит его!
Мать отдала распоряжения по поводу завтрака, и слуги внесли два стола с разнообразными кушаньями. Вскоре появился заспанный Серж де Болонье, а за ним пара писарей барона – Жан и Кристоф.
Последним в зал вошел Анри де Сонтийяр.
Элоиза, едва законы приличия позволили ей поднять глаза, устремила свой взор на него. Он был еще красивее, чем накануне! Рыцарь выглядел отдохнувшим и свежим, несмотря на половину ночи, проведенной у постели больного; его черные глаза блестели, походка была бодрой, а брови не хмурила тяжелая складка. Однако, смотрел он не на Элоизу, а на Сержа.
- Не имел чести быть представленным Вам накануне, - медленно сказал он, кланяясь Сержу, однако, не слишком низко. – Мое имя Анри де Сонтийяр.
- Серж де Болонье, - лениво отозвался брат барона. Он еще не совсем отошел от похмелья, что вызвало выпитое накануне вино. – Я слышал, Вы совершили благороднейший поступок – спасли моего брата от неминуемой гибели!
- Всего лишь выполнил свой долг, - хмуро сказал Анри. – Жаль, что мы не встретились вчера… Своему спасению Ваш брат обязан, скорее, госпоже Элоизе, ведь она единственная в этом доме, кто не побоялся пойти ночью через лес, дабы привести сюда помощь.
Серж, несомненно, понял, в чей огород был брошен камень, но вчера он был слишком пьян, чтобы выйти даже из своей опочивальни.
- Да-да, мы в курсе ее поступка, - зло сказал он. – Подобное своеволие в этом доме жестоко наказывается, не сомневайтесь. А позвольте спросить, благородный рыцарь, почему Вы путешествуете в одиночку? Где же Ваши оруженосцы? Простите мое любопытство, но в наше время нужно быть осторожным, сейчас полно проходимцев, выдающих себя за высокородных людей…
Элоиза видела, как покраснела от досады на деверя ее мать, а Анри просто побелел от ярости. Но, несмотря на это, он ответил еще не до конца протрезвевшему наглецу вполне спокойно:
- Потому что я не имею возможности их содержать. После смерти моего батюшки наш родовой замок перешел во владения моего старшего брата, а я держу путь в Париж, чтобы поступить в услужение к барону де Гранжу.