Глянув на Реку, Эрик нахмурился и, повернувшись к Клеменсу, сказал:
— В чем дело, сма-скитлигр? Когда ты закричал, как невеста Тора в первую брачную ночь, я допустил грубую ошибку. Из-за тебя я проиграл сигару Токи Нильссону.
Он вынул топор из чехла и замахнулся. Луч солнца сверкнул на голубоватой стали.
— У тебя должна была быть очень важная причина, чтобы беспокоить меня! Я многих убил и за гораздо меньшие проступки.
Кровь отхлынула от загорелого лица Клеменса, но вовсе не из-за угрозы Эрика. Он свирепо сверкнул глазами; волосы, растрепанные ветром, и орлиный профиль делали его похожим на пустельгу.
— К черту тебя и твой топор! — закричал он. — Я только что видел свою жену! Там, на правом берегу! Я хочу… я требую… чтобы меня высадили на берег. Я хочу остаться с ней! О Боже! После стольких лет напрасных поисков! Это займет всего одну минуту, Эрик! Вы не можете отказать мне, это будет бесчеловечно!
Сверкнув, свистнул топор. Норвежец ухмыльнулся.
— Так вся эта суета из-за женщины? А как же она? — и он показал в сторону маленькой смуглой женщины, стоявшей возле массивного основания трубы ракетной установки.
Клеменс побледнел еще больше.
— Темах — чудесная девушка! Я ее очень люблю! Но она не Ливи!
— Хватит! — прервал его Кровавый Топор. — Ты что же, считаешь меня таким же дураком, как и ты? Если я подойду к берегу, то мы окажемся между берегом и вражескими судами, как зерно в мельнице Фрейра! Забудь о ней!
Клеменс издал соколиный клекот и с кулаками бросился на викинга. Эрик развернул топор и ударил его плоскостью по голове. Сэм рухнул на палубу и в течение нескольких минут неподвижно лежал на спине с открытыми глазами, уставясь на яркое солнце. Кровь сочилась из-под его волос и текла по лицу. Через некоторое время он встал на четвереньки, и его вырвало.
Эрик раздраженно отдал какое-то указание. Темах, с опаской косясь на вожака, утопила в Реке ведро с привязанной к нему веревкой и вылила воду на Клеменса. Он сначала сел, затем, пошатываясь, поднялся на ноги. Темах набрала еще одно ведро воды и смыла кровь с палубы.
Клеменс заворчал, глядя на Эрика. Тот рассмеялся и произнес:
— Ты слишком долго говорил, мелкий трус! Теперь ты понял, что может случиться с тобой, если ты еще раз позволишь себе разговаривать с Эриком Кровавым Топором, как с простым рабом? Считай, что тебе сегодня повезло, ведь я мог убить тебя.
Клеменс отошел от Эрика, шатаясь, двинулся к борту и полез через ограждение.
— Ливи!
Кровавый Топор, чертыхаясь, побежал за ним. Он обхватил его вокруг талии и потащил назад. Затем с силой толкнул Клеменса на палубу.
— Не вздумай убежать от меня! — закричал Эрик. — Ты мне нужен, чтобы найти этот железный рудник!
— Этого рудника… — начал Клеменс, но затем, спохватившись, сжал зубы. Как только норвежец поймет, что он не знает, где находится этот рудник — если он здесь вообще есть — то тут же убьет его.
— Более того, — продолжал откровенничать Эрик. — После того, как мы отыщем железо, ты поможешь нам добраться до Полярной Башни, правда, я не думаю, что мы сможем просто доплыть до нее по Реке. Но ты знаешь много такого, что мне может понадобиться, да к тому же я смогу использовать этого мрачного великана — Джо Миллера.
— Джо! — позвал Клеменс хриплым голосом. Он пытался подняться на ноги. — Джо Миллер! Где Джо? Он убьет тебя!
Топор рассек воздух над головой Клеменса.
— Ты ничего не скажешь своему Джо! Слышишь? Иначе, клянусь слепыми глазницами Одина, я схвачу и убью тебя на месте прежде, чем вы доберетесь до меня. Ты слышишь?
Клеменс поднялся на ноги, покачнулся и позвал еще громче:
— Джо! Джо Миллер!
2
Из-под кормовой палубы раздалось ворчание до того утробное, что у всех присутствующих поднялись волосы на затылке. И это несмотря на то, что все слышали его уже по меньшей мере тысячу раз.
Крепкая бамбуковая лестница затрещала под тяжестью — затрещала так громко, что этот треск перекрыл свист ветра в кожаных снастях, скрежет деревянных шарниров, крики команды и шипение воды, разрезаемой корпусом корабля.
Голова, возникшая над краем палубы, была еще страшнее, чем нечеловеческий утробный голос. Она была огромна, как небольшой бочонок пива, и составлена из костей самой разнообразной формы, обтянутых свободно болтающейся розоватой кожей. Нос не соответствовал остальным чертам лица, поскольку был не плоским с раздувающимися ноздрями, а — чудовищной и одновременно смешной пародией на обычный человеческий нос, напоминая хобот носатой обезьяны. Из его тени выступала длинная верхняя губа наподобие губ шимпанзе или ирландцев, как их пародируют в газетах. При этом губы существа были тонкими и далеко выступали вперед, как бы выталкиваемые наружу челюстями.