Глава 4 .
Восьмое июля, на окраине села Николаево Через час после нашего отлета начало смеркаться. Горыныч, как было заранее оговорено, приземлился на луг за околицей населенного пункта Николаево и тут же принялся мирно пощипывать травку. Мужики, бабы и ребятишки толпой бежали к нам из деревни, что-то галдя. Сначала нам показалось, что они обрадованы нашему появлению и спешат засвидетельствовать почтение. Сейчас будут дарить цветы, произносить восторженные речи и просить автографы. Мы приняли позы героев-космонавтов, и, широко улыбаясь, в приветствии помахивали руками. Но когда толпа приблизилась, стало ясно, что намерения у нее не такие уж и добрые. Мужики держали в руках вилы, колья, топоры и настроены были весьма агрессивно. Женщины потрясали сковородками, скалками и ухватами, а вооружение ребятишек составляли рогатки и самодельные пращи. Один камень, выпущенный из такой пращи, просвистел мимо моего уха. Толпа остановилась метрах в тридцати. До нас доносились обрывки реплик: -- Демоны! -- Нечистая! -- Слуги Кощеевы! -- Покажем Кузькину мать! -- На кол их всех! Наконец я разглядел в толпе лицо Левы Зайцева и помахал ему рукой. Тот узнал меня, Лешека и Катьку и вышел вперед. -- А ну цыц, православные! -- прикрикнул он на односельчан. -- Уймитесь! Не демоны они, свои это! А змей ручной, никого не тронет, он травкой питается и девок не ворует! Лева подошел к нам, мы обнялись, потом он пожал руку Лешеку и Катьке, а я представил ему Германа. Вволю пошумев, толпа селян потихоньку стала рассасываться. Мужики были разочарованы тем, что не удалось помахать кольями, поэтому решили выпустить пар, устроив неподалеку драку стенка на стенку. -- Ну, как ты тут поживаешь, дружище? -- спросил я Леву. -- С мытарством покончил? -- Покончил. -- А безвздохового однорука так и не подстрелил? -- Нет, не подстрелил. Наоборот, организовал добровольное общество по защите редких животных. -- Ясно. А живешь на что? -- Жалование получаю, как офицер в отставке. Небольшое, правда. Но еще по плотницкому делу подработать удается. Плюс -- огород, корова, так что на жизнь хватает. А вы какими судьбами? Надолго ли к нам? По делу или так? -- По делу, Лева. И ненадолго. Переночуем только, а завтра -- в путь. -- Помощь нужна? -- Спасибо, но, пожалуй, нет, сами управимся. У кого переночевать можно? -- Да к Марфе и идите. К себе не приглашаю, у меня уж больно баба строгая. А Марфе я вчера ворота поправил, она не расплатилась еще. Вот пусть и принимает. -- Зачем? -- наотрез отказался Лешек. -- У нас как бы деньги есть, мы ей сами эта, заплатим. -- Дело ваше. Ну что, пошли? Катька показала рукой на дерущихся мужиков, возле которых, визжа на все лады, суетились бабы, тщетно пытаясь их растащить или унять при помощи скалок и сковородок. Этими действиями они только добавляли синяков и шишек своим благоверным, да и сами при том получали ненароком. -- А как бы прекратить это мероприятие? Они же искалечат друг друга! -- Ерунда, -- успокоил ее Лева. -- Первый раз, что ли? Сейчас стемнеет, сами разойдутся. Но Горыныч все же решил вмешаться. Он сделал несколько шагов в сторону пруда, что был неподалеку, опустил туда левую голову, потом подошел к дерущейся толпе и выпустил в нее струю воды как из брандспойта. Мужики, прервав свое занятие, опешили, постояли немного в нерешительности, давая стечь струям воды, и разошлись по домам. В ворота к Марфе мы постучали почти в темноте. Она вышла с масляным фонарем, приглядевшись, узнала нас с Лешеком и приветливо улыбнулась. -- О! Доброго здравьичка, путники. На ночлег никак? -- Пустишь? -- спросил Лева, сопровождавший нас. -- Отчего ж нет-то? Проходите. Что ж вы на этот раз пешие? -- У нас на всех один крылатый конь, -- ответил я. -- Он там, за околицей пастись остался. -- А не скрадут? -- Не, этого коня украсть невозможно. Это Змей Горыныч. -- А, тогда понятно, отчего народ сейчас толпою с воплями несся. А про вас, -- обратилась Марфа ко мне, пока мы шли к избе через двор, -- Глафира мне намедни рассказывала. Привет ваш передала. -- Какая такая Глафира? Ну-ка посмотри мне в глаза! -- Катька притянула меня к себе за бороденку. -- Да ведьма, сестра Марфы, -- ответил я. -- Я же рассказывал, помнишь, метлы она нам давала, когда мы с Русалочьего озера возвращались. В тот день, когда тебя похитили. -- Точно? -- Клянусь бородой! -- Так. И ты еще хотел на Край Света один без меня отправиться! Мы расположились в горнице, освещенной свечами. Марфа принесла ужин. Лева сидел с нами, но от ужина поначалу отказывался, сославшись на то, что сыт. Однако Лешек, достав нашу старую знакомую баклажку, пригласил к столу и его, и хозяйку. -- А где ж оборотень-то ваш? -- спросила Марфа, когда мы выпили по первой за встречу. -- Он теперь в столице живет, -- ответил Лешек. -- И уже не оборотень. -- Кстати, Леш, расскажи про Вольфа, -- попросил я. -- Что-то я краем уха слышал, что он женился. А когда, на ком? -- Так на Даяне, принцессе Шема Ханской. Бывшей принцессе. -- Ну да? -- Точно. Это ваще прикол такой был! Тогда, после заварушки той самой, ну ты знаешь типа, о чем я, поймали, значит, Соньку Золотую Акцию, авантюристку и мошенницу, она похожа очень была на принцессу Даяну. А испорченного робота там, в тюряге сочли как бы за труп царевны, по ошибке схваченной вместо Соньки и посаженной за решетку. Основная версия такая, что это она как бы сама от отчаяния, не стерпев позора, на себя руки наложила. Вот, а сама Даяна, она как об этом узнала, не стала как бы никого обратно разубеждать. Она же типа у Кощея в то время пряталась. Он ее в Даймондтаун, ну, в Стольноград теперешний, втихаря и переправил. Вот, а там они с Вольфом как бы и поженились. Вольф принял человеческую ипостась, теперь служит в офицерском корпусе инструктором по верховой езде и фехтованию. А у эмира-короля Шема Ханского, Августина Четвертого, типа наследник народился, сын, значит. Он и не горевал особо по царевне-то, не стал бучу поднимать там, разбирательства всякие разводить, робота того, короче, вместо Даяны с почестями похоронили -- и все. -- Ясно. Давайте выпьем за счастье Вольфа с Даяной! -- Ты только, Ваня, смотри, это, не как в тот раз, -- напомнила Катька. -- Эликсира с мухами здесь нету. -- Ничего, -- сказала Марфа, -- я умею похмельный синдром снимать. -- Все равно не стоит. -- А мы по ма-аленькому большому глоточку, -- предложил я. -- За Вольфа! Хорошо бы с ним повидаться. -- Не вопрос, -- Лешек разлил в наши кружки по глоточку. -- Завтра у Емели и встретимся. После ужина хозяйка убрала со стола, и мы стали укладываться спать. Улучив момент, Марфа выманила меня в сени. -- Я слыхала случайно, -- сказала она, -- что путь вам предстоит опасный и долгий. Куда, зачем, расспрашивать не стану. На вот, возьми это, пригодится. Она протянула мне деревянный гребешок. -- Сувенир? -- удивился я. -- Спасибо, конечно. -- Этот гребень мне от моей бабки досталось. Он непростой, волшебное свойство имеет. В трудную минуту бросишь гребешок за спину, там где он упадет, кусты терновника вырастут непроходимые, колючие, да высокие, смогут погоню задержать на время. Один раз сработает. Пусть и на короткое время противника задержит, но бывает, что и минутка дорогого стоит. -- Спасибо, -- еще раз поблагодарил я, уже серьезно.