ламурная дама сердито смотрела в окно, девчонки слушали
плеер, очкарик стучал по клавишам, бизнесмен комментировал действия других
участников дорожного движения, обзывая козлами водителей нагло подрезающих нас
иномарок. Хотя я уверен, что сам он за рулем ведет себя точно так же
по-козлиному.
Через некоторое время Герман свернул на проселок, а потом и
вовсе в лес на разбитую колею грунтовой дороги. Кузов "Газели" раскачивался на
ухабах как карета ее королевского величества Изабеллы Кастильской.
-- Это возмутительно! -- не выдержали нервы у гламурной дамы.
-- Безобразие! Шеф, мы скоро приедем? Меня укачивает!
-- Потерпите немного, -- ответил Герман, -- осталась проехать
еще пару километров. Если вам плохо, можете выйти и прогуляться пешочком. Прямо
по дороге, здесь не заблудитесь.
-- Ну уж нет! Это безобразие, и за что я только деньги платила!
Минут через пять дорога уперлась в высокий частокол из бревен,
в котором имелись тесовые ворота, украшенные по бокам деревянными фигурами
воинов в шлемах и с копьями. Перетяжка, закрепленная между копьями, гласила, что
это турбаза "Алтайские зори". Не выключая мотора, Герман выскочил и распахнул
ворота, потом загнал машину внутрь и произнес:
-- Приехали!
Мы выгрузились на широкий просторный двор, на котором имелось
множество различных сооружений: волейбольно-баскетбольная площадка, грибок с
детской песочницей, открытая беседка с доминошным столом, какой-то помост типа
трибуны с флагштоком и несколько строений различного назначения. Одно из них с
двумя дверцами и маленькими окошками сердечком не вызывало сомнений в своем
назначении. Наверняка тот факт, что удобства в данной обители во дворе,
повергнет в шок нашу гламурную спутницу.
Главное строение, бревенчатое, ничем не обшитое и почерневшее
от времени, имело два крыла и два этажа -- такими еще в тридцатые годы прошлого
века строили жилые дома. В окне первого этажа приоткрылась и быстро задернулась
занавеска. Через минуту на крыльце показалась долговязая тощая девица в синем
платье и белом кружевном переднике. Круглыми очками в металлической оправе и
собранными в тугой пучок волосами она напоминала строгую школьную учительницу.
Сходству еще способствовал и тот факт, что в профиль, из-за длинного утиного
носа, она была похожа на единицу.
-- Сейчас Лера покажет вам комнаты, -- сказал Герман. --
Располагайтесь. В четырнадцать ноль-ноль -- обед. Потом у вас свободное время, к
вашим услугам бильярд, карты, домино, шашки-шахматы, футбол-волейбол, кому что
нравится. В холле есть телевизор с большим экраном, DVD-плеер, там же --
библиотека. Короче, развлекайтесь. В восемь -- ужин. Но попрошу всех собраться в
половине восьмого, я проведу инструктаж по поводу завтрашнего дня.
-- Позвольте, -- возмутилась гламурная наша спутница. -- И это
всё? Это безобразие! А где обещанная изба на куриных ногах? Ковры-скороходы,
сапоги-самолеты? Гусли, эти... самоцветы, то есть самоплясы?
-- Не волнуйтесь, все это будет. Завтра. В сказку мы
отправляемся завтра. Нас ожидает ответственный этап перемещения, обо всем вы
узнаете на инструктаже. Здесь у нас перевалочная база, только на одну ночь. Так
что, располагайтесь, всем приятного отдыха.
-- Одноместных комнат у нас немного, -- пояснила Лера, ведя нас
по лестнице на второй этаж.
-- Это безобразие! -- тут же подала голос гламурная дама. -- Вы
что, хотите поселить меня с кем-нибудь еще?!
-- Нас можно поселить вместе, -- прощебетали девицы.
-- Нас тоже, -- сказала Катька за нас обоих.
К спартанским условиям нам не привыкать, я уже настроился на
гамакообразную, с продавленной сеткой, полутораспальную железную кровать, сырое
белье неопределенного цвета и одинокую лампочку без абажура. Каково же было мое
изумление, когда "строгая учительница" распахнула перед нами дверь комнаты, и мы
увидели два туалетных столика с зеркалами, два уютных кресла, журнальный столик,
красивую люстру, телефонный аппарат, холодильник, небольшой телевизор и
неописуемых размеров, почти в полкомнаты, супружеское ложе под балдахином. Мои
предположения по поводу удобств во дворе тоже не оправдались -- в номере имелся
санузел с душевой кабинкой и унитазом. Жаль, что все это на одну ночь, будет ли
такая сказка в завтрашней сказке, еще неизвестно. Но, как я уже говорил, для нас
с Катькой удобства на втором плане. Главное -- впечатления.
Правда, этого нельзя сказать об одной из наших спутниц -- из-за
стены уже доносились ее гневные нечленораздельные возгласы, среди которых явно
различалось только "безобразие!", а "строгая учительница", по всей видимости, в
одночасье превратилась в нерадивую ученицу.
Душ после дороги оказался очень кстати. Покончив с водными
процедурами, мы спустились вниз, где в холле уже собралась практически вся наша
компания. Девицы с оголенными пупками сидели в одном кресле -- обе были
достаточно худосочны и узкобедры, поэтому без труда помещались в нем -- и,
совершая синхронные жевательные движения, были прикованы взорами к огромной
плазменной панели, где шел какой-то ужастик. В их ушах по-прежнему торчало по
наушнику от плеера, чем они напоминали не то сиамских близнецов, не то графинь
Вишен из сказки "Чиполлино". Интересно, спят они тоже в этих наушниках? Тычок
под ребро Катькиного кулака -- сигнал, чтоб я не пялился -- прервал мои
размышления.
Бизнесмен с программистом резались на бильярде, Колобок
просматривал книги из библиотеки, томов там было достаточно много и, как я успел
заметить, на любой вкус -- от любовных романов до философских трактатов и
энциклопедий. Мы с Катькой присели на диван. Она мимоходом уже успела выудить со
стеллажа какую-то книгу и погрузилась в чтение. Я заскучал, смотреть телевизор
было неинтересно, ужастики меня совершенно не пугают, чего нельзя было сказать о
девицах -- при появлении на экране очередного монстра они хватали друг дружку за
руки, их лица вытягивались, а глаза округлялись и наполнялись ужасом.
-- Так! -- строго шепнула мне на ухо Катька. -- Если не
прекратишь пялиться, мы немедленно едем домой!
-- Да не пялюсь я вовсе.
-- А то я не вижу!
Она могла одновременно читать книгу, смотреть телевизор,
разговаривать с кем-нибудь и наблюдать за мной. К счастью, наша семейная сцена
была прервана. Из динамика местной радиотрансляции донесся голос "строгой
учительницы", приглашавший нас к обеду. Я взял пульт и выключил дивидишник.
Девицы промычали что-то типа "ы-ы-ы". Колобок с шумом захлопнул пыльный фолиант.
Бизнесмен с программистом нехотя прервали игру, и всей гурьбой мы двинулись в
столовую. Там нас уже ждал Герман, он жестом пригласил рассаживаться за стол.
Последней на трапезу явилась гламурная дама.
Обеденный стол был уставлен приборами в древнерусском стиле --
деревянные ложки под Хохлому, деревянные плошки, по форме напоминающие ендовы,
посреди стола возвышалась огромная братина, заменяющая супницу, из которой шел
аппетитнейший аромат борща. Появилась Лера, уже не в виде строгой учительницы, а
в стиле русской красавицы -- в цветастом сарафане и кокошнике, с заплетенной
косой. Она взяла черпак и принялась разливать борщ.
-- Позвольте, позвольте, -- возмутилась гламурная особа. -- А
где меню? Это безобразие! Может, я не хочу этого есть, может, закажу чего-нибудь
другого!
-- У нас не ресторан, мадам, -- пояснил Герман. -- Кухня для
всех одна. Если не нравится, не ешьте.
-- А буфет у вас есть?
-- Буфета нет, но могу предложить сухой паек: консервы,
концентраты...
-- Это безобразие! Надо пожаловаться вашему руководству. И не
называйте меня "мадам"! Я прошу обращаться ко мне "госпожа Шнайдер".
Однако сказано было чересчур высокопарно. Девицы прыснули.
Впервые на их лицах появилось подобие улыбки. Колобок чуть не подавился куском
хлеба. Хотя лично я ничего тут смешного не видел. Ну Шнайдер, так Шнайдер,
фамилие такой.
-- Хорошо, госпожа Шнайдер, -- невозмутимо произнес Герман. --
Кстати, там, на вокзале, не все представились, а познакомиться надо бы. Давайте
еще раз по очереди. Я -- Герман, ваш инструктор и директор этой турфирмы. Вы?
Он повернулся к сидевшему слева от него Колобку.
-- Колобков Игорь Геннадиевич...
Блин! В самую точку попал!
...инженер-технолог "Жэ Бэ Спецстройсервис".
Следующей была Катька.
-- Екатерина Горячева, микробиолог.
Потом я.
-- Иван Горячев, наймит компрадорской буржуазии.
-- Чего-чего? -- раздалось недоумение.
-- Менеджер российско-американской компании "Хьюго".
-- Так бы сразу и говорил, -- заметил вальяжно откинувшийся на
спинку стула бизнесмен.
Следующим представился тощий очкарик.
-- Макс Мокус, программист, фрилансер.
-- Фри чего, простите?-- попросил уточнить Колобков.
-- Типа сам по себе, нахожу заказчиков в свободном полете.
-- Безработный, значит.
-- Почему это? Работы -- ваще завал. Жесть, от клиентов
отбиваться не успеваю.
Слева от Мокуса сидели девицы.
-- Вика.
-- Ника. Мы студентки.
-- Я уже представлялась, -- раздраженно произнесла сидевшая
рядом с девицами гламурная дама.
-- Да, госпожа Шнайдер, конечно, -- сказал Герман. -- Мы и не
просим повторять. Род занятий тоже можете не называть, если не хотите.
-- Отчего ж, назову. Меня обеспечивает муж.
-- Понятно.
"Это безобразие!" -- чуть не вырвалось у меня.
Последним представился бизнесмен.
-- Михайлин Константин, владелец сети фитнес-клубов.
В дальнейшем обед проходил практически в молчании. На второе
подали тушеное мясо с овощами в глиняных горшочках, а потом -- ну куда же без
него -- компот. Отобедав, все вернулись к прерванным занятиям. Мокус с
Константином к своему бильярду, девицы -- досматривать ужастик, Колобков
продолжал рыться в книжных шкафах, госпожа Шнайдер уединилась в своей комнате. Я
пытался предложить какое-нибудь более веселое развлечение, типа поиграть в
волейбол, но не нашел поддержки.
Мы с Катькой бесцельно стали слоняться по двору. Пара щенят
возилась на травке, поодаль бродило несколько кур. Огромный рыжий кот возлежал
на сооружении типа трибуны и грелся на солнышке. Лениво приоткрыв один глаз, он
наблюдал за наглыми воробьями, выклевывавшими что-то прямо возле его носа из
щелей между досками. Герман возился с "Газелью" -- менял тормозные колодки.
Увидев нас, он оторвался от своего занятия.
-- Скучаете?
-- Скажите, -- спросил я, -- а правилами распорядка не
запрещается покидать территорию базы? Типа там по грибки -- по ягодки?
-- Да не вопрос, пожалуйста. Не заблудитесь только. Кстати, вон
там, -- он показал гаечным ключом в сторону, противоположную от ворот, -- у нас
есть поле для гольфа. Играете?
-- Вообще-то да. Но ни разу не пробовали, -- честно признался
я.
-- Попробуйте, Лера даст вам клюшки и мячи. Эй! Эй! Что вам там
надо?!
Это он крикнул фигуре в плаще с капюшоном, пытавшейся открыть
дверь с окошком-сердечком "веселого домика".
-- Это безобразие! -- фигурой оказалась гламурная дама, то есть
госпожа Шнайдер. -- У меня в номере не работает бачок. Так еще и здесь заперто!
-- На первом этаже возле холла есть сортир, -- ответил Герман.
-- Я сейчас поднимусь, посмотрю ваш бачок. А это не туалет, здесь служебное
помещение.
Об игре в гольф лично я имел чисто теоретические представления,
в основном почерпнутые из кинофильмов и рассказов очевидцев. Мы взяли по мячу и
по три клюшки, не зная конкретного их назначения, чисто интуитивно выбрали по
одной маленькой, одной большой и, как водится, средней. Кажется, их называют
айрон, вуд и патер, но не поручусь, что именно в такой последовательности.
Большее количество клюшек набирать не стали, поскольку в роли кэдди выступать
было некому, все таскать надо самим. Под поле был оборудован обширный луг на
опушке леса -- тут имелось все, что полагается -- и стартовая зона "ти", и
фервей, и коротко стриженый газон с лунками, обозначенными флажками. В зоне
фервея находились все, предусмотренные правилами игры препятствия -- и тебе яма
с песком, и заросли осоки, и огромная лужа -- да не одна, -- изображающая
водоем. На этом мои познания в гольфе заканчивались, моя жена знала об этой игре
не больше.
-- Какой клюшкой делать первый удар? -- спросила она.
-- Наверно самой длинной. Ведь надо как можно дальше вбросить
мяч на фервей поближе к газончику с лунками. В идеальном случае попасть в лунку
с первого удара.
-- Давай, ты начинай, а я посмотрю.
-- Как скажешь.
Я воткнул в землю подставочку для мяча, не знаю, как она
называется, склонил голову набок -- по-моему, все гольфисты так делают,
прицеливаясь -- сделал несколько пробных взмахов и ударил по мячу. Взлетев по
замысловатой траектории, противоречащей всем законам баллистики, мячик
приземлился, а точнее приводнился в середине самой огромной лужи. Катька
захохотала.
-- Смейся-смейся, -- огрызнулся я. -- Посмотрим, куда у тебя
улетит.
Она положила свой мяч на подставочку, размахнулась и со всей
дури саданула клюшкой. Взвившись снарядом, вместо того, чтобы улететь в сторону
фервея, мячик скрылся в совершенно другом направлении, то есть в лесу.
-- Oh, bad foozle! It is necessary to search for a ball, --
съехидничал я, припомнив где-то слышанную фразу. Надеюсь, что произнес ее
правильно.
-- Чего-чего?!
-- Плохой удар. Придется искать мяч.
-- Я пошла, -- Катя направилась в сторону леса.
-- Может, не стоит?
-- Ну, уж нет!
Я двинулся следом за ней. Глупая затея, все равно, что иголку в
стоге сена найти. Отрикошетив от дерева, сей предмет мог скрыться где угодно.
Проще сбегать на турбазу за новым мячом. С полчаса мы осматривали каждый кустик,
все это время сверху слышалось какое-то цоканье, будто бы кто-то хихидно ехикал,
то есть ехидно хихикал. Наконец, подняв головы вверх, мы увидели на ветке сосны
крупную рыжую белку, которая держала в передних лапках злополучный мяч.
-- Эй, отдай! -- обиженно крикнула Катька.
-- Отдай, хуже будет! -- я пригрозил зверьку клюшкой.
Но белка только озорно сверкнула глазками-бусинками и ловко
перепрыгнула на ветку соседнего дерева, не выпуская из рук, в смысле из лап,
свою добычу. Преследование продолжалось около часа. Зверек дразнил нас, прыгал с
ветки на ветку, углубляясь все дальше в чащу. Все это начинало надоедать. Я
поднял с земли кедровую шишку.
-- Эй! Давай меняться! -- и запустил шишкой в ехидного грызуна.
Белка машинально схватила брошенный в нее предмет и выпустила
мяч.
-- И чего ты раньше не додумался?! -- Катька ловко подхватила
падающий мячик. -- И откуда теперь надо бить?
-- Я думаю, с того места, где его поймала белка, -- одна мысль,
что придется выбивать отсюда, из чащи, приводила меня в ужас.
Продолжив игру, мы героически доставали мячи из луж, песка,
зарослей лопухов и крапивы, но, наконец, гордые и счастливые закатили их в
лунки. Считать удары мы просто устали, поэтому ставили перед собой упрощенную
задачу -- довести начатое до логического конца, заранее договорившись о ничьей.
Вернулись на базу мы грязные и усталые. В лучах заходящего
солнца опять увидели во дворе одинокую фигуру, рыскающую от сарая к сараю.
Интересно, госпожа Шнайдер что, так до сих пор и не нашла туалет? Мы сдали
инвентарь Лере, и пошли отмываться. А когда отмылись, обнаружили, что время-то
уже -- без четверти восемь. Мы опоздали на инструктаж!
-- Вот они, прогульщики! -- сказал Герман, увидев нас в дверях
столовой. -- Повторяться не буду. Мы уже обсудили кандидатуры двух старост.
Голосуем открыто и списком, кто за?
-- Надеюсь, это не мы? -- спросил я.
-- Нет, это Колобков и Михайлин.
Мы присоединились к поднятым рукам.
-- А зачем два старосты? -- шепотом спросил я у Мокуса.
Это выглядело каким-то раздуванием штатов, не такая уж у нас
большая группа, чтобы назначать столько руководителей.
-- Типа традиция такая. По полсрока. Жесть, там еще какой-то
ритуал вроде торжественной передачи чего-то типа реликвии. Староста -- хранитель
этой реликвии.
-- Понятно.
-- Путешествие в сказку будет очень увлекательным, -- продолжал
Герман, -- но, тем не менее, оно связано с риском. Наша фирма, конечно же,
постаралась свести все риски к минимуму, но, сами понимаете, мы отправляемся в
темное средневековье, там возможно всякое, в том числе и форс-мажор. Поэтому,
чтобы снять с себя некоторую ответственность, попрошу всех дать расписку в том,
что вы по доброй воле отправляетесь в путешествие. Если кто-нибудь сомневается,
еще не поздно отказаться. Мы вам, конечно же, вернем стоимость путевки.
Разумеется, не в полном объеме, за вычетом комиссионных...
-- И сколько же составляют эти комиссионные? -- перебила
госпожа Шнайдер.
-- Двадцать пять процентов.
-- Это безобразие! Обдираловка! Я уже подумывала отказаться от
ваших услуг, но теперь принципиально не стану этого делать. Хотя сервис тут у
вас просто отвратительный. Безобразие, туалет не работает, даже чашку чая в
номер не допросишься!
-- Я проверил ваш бачок, -- сказал Герман. -- Он совершенно
исправен. Что касается чая -- да, штат у нас тут небольшой, молниеносно
исполнить все желания клиентов мы не в состоянии, но завтра мы все равно
покидаем этот приют. А там, в сказке, вас будет ждать просто сказочный сервис.
-- Будем надеяться.
-- А ваша фирма вообще давно существует? -- как бы между прочим
спросил Колобков.
-- Без малого год. То есть, работаем мы второй сезон.
-- А как насчет расширения? -- поинтересовался владелец
фитнес-клубов.
-- Планируем расширяться, но для этого надо увеличить обороты,
заработать соответствующий капитал. Я думаю, эту тему мы обсуждать не будем,
финансовые дела -- это наша коммерческая тайна. Как бизнесмен, вы, надеюсь, меня
понимаете.
-- Безусловно.
Лера уже начала носить плошки с едой. Ужин прошел в спокойной
обстановке, госпоже Шнайдер, видимо, пришлось смириться со всеми безобразиями и
лелеять себя мечтой о завтрашнем сказочном сервисе. За ужином мы с Катей
рассказали о курьезном случае с белкой. Колобков попытался сострить, не
перебрали, мол, мы лишнего, скаламбурив лесного грызуна с
уменьшительно-ласкательным прозвищем белой горячки.
-- Тут нет ничего удивительного, -- пояснил Герман. -- Когда мы
открываем портал для переброски в сказочный лес и обратно, оттуда иногда
проникает разная забавная живность. Как-то раз сюда залетел зарянакан
шилоклювый, очень древний, можно сказать ископаемый вид. Его поймали орнитологи,
подняли шум в местных газетах, дескать найдена последняя сохранившаяся особь
первоптицы.
Покончив с принятием пищи, мы вышли в холл. Вслед за нами туда
явился Колобков. Мы поздравили его с назначением, а из дальнейшего разговора
выяснилась приятная неожиданность: Игорь Геннадиевич, как и мы с Катей, тоже
любитель преферанса. Мы тут же попросили у Леры карты и устроились в холле за
столиком. Четвертым к нам подсел бизнесмен -- второй наш староста -- он раздобыл
где-то бутылку "Шато Лафон", ибо что это за преф без вина. Гламурная госпожа
отправилась к себе, и это радовало -- не нужно было выслушивать ее критические
высказывания по поводу сервиса и прочих безобразий. По телевизору шло какое-то
кино, но включили его скорее всего для фона. Программист сидел на диване в
окружении Вики и Ники и при помощи своего ноутбука скачивал из Интернета для
девчонок новые шлягеры. Девицы, каждая со своей стороны, заглядывали ему через
плечо, при этом они по-прежнему оставались связаны наушниками, подключенными на
сей раз к компьютеру.
За игрой мы с Катькой поинтересовались у наших старост, о чем
говорилось на инструктаже во время нашего отсутствия.
-- Он хоть сказал конкретно, куда мы направимся? -- пытался
выяснить я
-- Конкретно -- нет, -- ответил Константин. -- Обо всем,
говорит, узнаете в свое время, иначе пропадает интрига всего путешествия. Семь
первых.
-- Вист!
-- Вист!
-- Там, в анонсе, говорилось про излучину какого-то моря, --
припомнила Катя. -- Но тут, можно сказать, географический центр России, никакого
моря и в помине нет. Не повезут же нас самолетом на Дальний Восток или на
Северный ледовитый океан!
-- Предводитель утверждает, -- сказал Колобок, -- что Реликвия
перенесет нас в пространстве. Конечно, все это чушь собачья, но в качестве моря
нам может быть подано, например, Телецкое озеро, оно тут где-то недалеко, или
другой крупный водоем, какое-нибудь водохранилище.
Константин взял вместо семи девять взяток, я -- одну, Колобков
остался без одной.
-- Перезаложились, милостивый государь, -- обиделся Игорь
Геннадиевич.
-- Отнюдь. Таков расклад, -- оправдывался бизнесмен, хоть и на
самом деле восемь у него было чистых.
Дальше я сидел на прикупе и мог расслабиться.
-- А что за Реликвия? -- спросил я, раздавая карты.
-- Он ее не показывал, -- ответил Константин. -- Говорит --
завтра. Это у них какое-то ритуальное таинство, выполняется тет-а-тет. Так
заведено.
-- Ясно. Наверное какие-нибудь святые мощи съеденной в день
открытия турбазы курицы.
Все усмехнулись.
-- Возможно. Короче, завтра после завтрака каждый должен
собрать вещи в дорогу и быть наготове. Мы с Германом уединяемся в ритуальном
зале, он передает мне Реликвию, после чего состоится перемещение.
-- Чушь собачья, -- повторил Колобков. -- Мизер!
Мизер оказался чистый, даже проверять не стали. Тем не менее,
игра затянулась надолго. Мокус и девицы давно отправились на боковую. Герман
несколько раз заходил в холл и напоминал, что завтра -- трудный день. В третьем
часу мы подсчитали очки и разошлись. Несмотря на длинную игру, результат
получился почти нулевой. Бизнесмен и Катька немножко выиграли, мы с Колобковым
чуть-чуть проиграли. Да и играли-то практически на интерес -- по копейке за
вист.
Катька уснула быстро, а я все маялся бессонницей. Я вообще не
ложусь рано, а если учесть разницу в часовых поясах, то сейчас у нас дома
просто-таки детское время. Я уже почти задремывал, но разбудил меня резкий
звонок местного телефонного аппарата. Интересно, кто бы это мог звонить мне
сюда, да еще в такой, прямо скажем, неурочный час?
-- Алло!
-- Слышь, командир, товар прибыл, куда сгружать?
-- Какой товар? -- не врубился я. -- Вы чего?
-- Это Герман?
-- Нет, вы ошиблись.
-- Сорри.
Вот тебе и "сорри". Черт побери, весь сон перебили. Через пару
минут со двора сначала донесся шум мотора грузовика, потом какие-то
нечленораздельные возгласы, звук стартера. Я подошел к окну. Уличного освещения
во дворе не было. Точнее оно существовало, это я успел заметить еще днем, но в
данный момент было выключено. "Газель" светила фарами на кузов "Бычка", из
которого два мужика вытаскивали тяжелые ящики и носили в сарай. Герман стоял в
свете фар и руководил разгрузкой. Ничего интересного -- ну доставка какого-то
оборудования или продуктов. Почему ночью? Да мало ли, может поставщику так
удобнее. Вообще, какое мое дело. Я лег в постель. Через полчаса послышалось
тарахтение дизеля "Бычка", которое удалилось и стихло. Заглушили и "Газель".
Наступила тишина, нарушаемая только стрекотом кузнечиков. Под него-то я и уснул.
Спускаясь к завтраку, первое, что мы услышали на подступах к
столовой... вы правильно догадались, конечно же, это возмущенные возгласы
госпожи Шнайдер.
-- Безобразие! Это просто не дом отдыха, а перевалочная база.
Всю ночь под окном тарахтел грузовик, ругались мужчины!
-- Мне привезли продовольствие, -- оправдывался Герман. --
Между прочим, в том числе и для сегодняшней переброски. Или вы хотите
отправиться в дальний путь без провианта?
-- Я ничего не хочу. Но если мне и там не будут давать спать, я
наверно соглашусь пожертвовать вам свои двадцать пять процентов.
-- Пожалуйста. Только решайте, пожалуйста, здесь, потому что
там будет поздно.
Расправившись с яичницей, гренками и сметаной, мы с Катей
отправились подышать воздухом во двор. Наши вещи были уже собраны, Герман и
Константин должны вот-вот совершить таинство передачи Реликвии, после чего нас
соберут у флагштока, погрузят в "Газель" и повезут трансгрессироваться или
телепортироваться, то есть перемещаться в сказку. Придумано все здорово и весьма
правдоподобно. Конечно, чушь собачья, как сказал бы Колобков, но в сказку надо
верить, так веселее жить.
А Герман просто Фигаро здесь -- Фигаро там. Только что он был в
столовой, а теперь копошился возле "Газели".
-- Иван! -- обратился он ко мне. -- Очень хорошо, что вы тут.
Помогите мне, пожалуйста, загрузить вот эти два ящика.
Позади заднего сиденья уже стояли четыре каких-то деревянных
ящика, нам предстояло поставить еще два сверху. Они оказались тяжеленные. Помню,
когда будучи студентом проходил практику в типографии, мы разгружали шрифты --
примерно такие же неподъемные, из типографского сплава: свинец с оловом и
сурьмой. "Газель" заметно просела на рессорах.
-- Что там за тяжесть? -- поинтересовался я.
-- Тушенка.
-- Чего ж такая тяжелая?
-- Не знаю. Китайская.
Будто бы наша должна быть легче.
-- Значит, в ней одни шкуры и кости.
-- Возможно, -- засмеялся Герман. -- Ну все, пора. Сейчас я
передам Реликвию, и все встречаемся у флагштока.
Он запер машину и поставил ее на сигнализацию.
Народ потихоньку стал собираться возле трибуны. На ней, как и
вчера, возлежал большой рыжий кот. Когда все были в сборе, подошли Герман с
Константином, совершившие свою церемонию передачи Реликвии. Мы подняли флаг,
торжественно поклялись не нарушать беспорядки и не загрязнять экологию в
заповеднике "Сказка", куда мы сейчас направляемся, и стали грузиться в "Газель".
Последним в машину запрыгнул рыжий кот.
-- Ой, Полуэкт Полуэктыч! -- воскликнут Герман. -- А мы тебя
чуть не забыли. А ведь ты у нас одно из главных действующих лиц.
-- еРРРУнда, -- почти внятно мурлыкнул кот, или мне показалось.
Полуэктыч устроился на коленях у Катьки и своим мурлыканьем
заглушал шум мотора. Ехали мы недолго и все через лес. Обогнули поле для гольфа
и выехали на опушку перед обрывом к реке.
-- Я надеюсь, вы не собираетесь форсировать водную преграду? --
спросил Колобков у Германа.
-- Нет, не собираюсь. Внимание, всем приготовиться к
перемещению. Староста, доставайте реликвию.
И Константин извлек на свет божий золотую бляху с изображением
крылатого льва в шлеме, сжимающего в лапе рубиновый меч...