Говорят, унес её в такую даль великан. Легко, как пушинку, положил избу на ладонь, так что ни одно брёвнышко, ни одна дощечка не скрипнула, и понёс. Пономарь-то Власий, говорят, больно книги читать любил. До третьих петухов, затеплив три восковых свечки, читал. А великан в ту ночь на Мордовой поляне что-то искал. То ли обронил что своё, то ли клада, зарытого в землю, домогался. Великану тому, видать, посветить нужно было. Вот он избу пономаря, одну на всё село светившую, вместо фонаря и употребил!
Долго искал великан на Мордовой поляне, и вдруг одолело его любопытство. Заглянул он в окно и увидел пономаря, склонившегося над книгой...
«Золото, зарытое под Жигулями разбойниками, грабежом и насилием ими добытое, до последнего колечка чертям принадлежит. Потому домогающийся кладов жигулёвских есть тать, и обрекает он себя на муки в кромешном аду...» – читал, шепелявя, пономарь.
Затрясся, услышав такое, великан. Он, если сказать по правде, золото, зарытое под Жигулями, в ту ночь искал!
В три прыжка одолел великан путь от Мордовой поляны до села Рождествено. Избу пономаря на прежнее место поставил и исчез. И долго ещё жители окрестных сёл слышали стук зубов великана. Словно тройка лошадей, везущая гусара на свидание, скакала по мостовой!
А пономарь-то, говорят, о случившемся и не знал ничего – так зачитался. А как узнал, то с неделю не показывался никому. В посте и молитве дни свои проводил.
Сомы глубокого омута
К сожалению, снова приходится рассказывать историю о призраках. Да и как быть иначе, если два призрака, более двух сажен высотой, не одно десятилетие пугали мирных подгорцев, каждую ночь появляясь на восточном склоне горы Манчиха?
В руках у этих призраков-великанов был бредень. По высокой траве, как по воде, натружено дыша, они всю ночь совершали длинные заброды. Из разговоров призраков между собой было известно, что когда-то, во времена великанов, под горой Манчихой протекала Волга-река, и в глубоком омуте водились крупные сомы. Вот этих-то самых сомов они и хотели выловить себе на уху!
Призраки оказались существами миролюбивыми. С людьми, не убоявшимися их внешнего вида – что-то вроде дыма в бутылке! – призраки охотно вступали в разговоры. Но всё же такие необычные соседи были подгорцам явно не по нутру, и они делали всё возможное, чтобы отвадить призраков от родных мест.
Какие только средства для этого в ход ни пускались! Например, ловили огромных, пудов на шесть, сомов и клали их на пути призраков. Вынимая сомов из мотни, те только чавкали своими большими, как купеческие кошельки, ртами:
– Опять, вишь, малька поймали!
И снова продолжали волочить свой бредень по траве.
Однако не мудрость девятизначная избавиться подгорцам от тех призраков помогла, а самый обычный случай. Один прибылой мужик, родом из-под Камышина, решил устроить возле горы Манчиха бахчи. Посадил арбузы – овощи, требующие тепла и солнца больше, нежели способен дать жигулёвский край. Но всё же арбузы поднялись, пустили плети и в августе принесли звонкие тёмно-зелёные плоды. Как-то раз на них случайно набрели призраки и раскололи ночную тишину своими трескучими голосами:
– Кум, смотри: рыбья икра!
– Да какая крупная. Верно говорю – сомовья!
– Заберём-ка её домой. Пустим в бочку с водой и сами вырастим, каких надо, сомов.
– Дело, кум, говоришь!
На следующее утро ни одного арбуза среди кружевной листвы не нашли. Но никто, даже сам хозяин бахчей, об этом нимало не горевал. Потому что с той самой ночи два призрака-великана, не одно десятилетие пугавшие мирных подгорцев, навсегда исчезли с восточного склона горы Манчиха.
Это было давно,
да забыть мудрено.
Три подарка
Жил в селе Подгоры мальчик Ванюша, мечтатель и фантазёр. Было ему уже более десяти лет, а камушек-блестяночку на дороге поднимет и любуется им день-деньской, как малое дитя.
Раз пронёсся над Жигулями страшный смерч. Никого в селе не потревожил, один Ванюшин дом набок повалил. Окнами в небо глядеть заставил, а дверью – в землю!
Матушку Ванюши куда-то унёс. В одеяло из пыли завернул и унёс. Дом Ванюша с отцом на прежнее место поставили, а матушку так и не нашли.
Женился, пришло время, отец Ванюши второй раз. Мачеха себе на уме попалась. Привела вместо приданого паршивую корову. Глаза – озёра пересохшие, бока – в репьях и навозе. Била её плёткой-шлепугой три дня (корова де у неё лучший сарафан съела!), а на четвёртый устала. Наказала отцу и сыну в лес корову спровадить, из леса – лишь шкуру её принести.