Скинул Иван свой пиджак, пришил к нему сзади пару лёгких перепончатых крыльев и снова надел.
– Не оставляй меня, Шальдана, – попросил. – Я ведь с детства, считай, никаких чудес не совершал!
– Не беспокойся, родной мой, – услышал.
Разбежался Иван и взмыл в густой, как сметана, воздух, чувствуя телом поддержку чьих-то невидимых рук. Сделал над Подгорами круг широкий. С тёплыми дымами из труб поиграл. Колесо на берёзе поправил, чтобы аистам удобнее было гнездо на нём вить. Сделал ещё два-три круга и в горы Жигулёвские, яркой луной обрисованные, полетел…
На разведку!
Ночной разговор
Крестьянин Тит Пеньков страдал слабоумием. Голова была постоянно пустая, редкая мысль входила в неё тяжелей, чем лом в тину. Жил Тит на окраине села Подгоры, бобылём. Копался с утра до вечера в своём огороде, стараясь не отставать в достатке от других, но из нищеты всё не вылазил.
Как-то, погожим осенним днём, отправился Тит в лес. Взял самую большую, какая только имелась в его доме, корзину, решил набрать грибов. Но всю дорогу мучился от страха, сдавившего ему грудь. Вдруг опять, как в прошлом году, всё перепутает и наберёт поганок? Как Тит ни старался, не мог запомнить съедобные грибы.
Шёл Тит, не думая ни о чём. И тут мелькнула в кустарнике лисица и бросилась под ноги мышь. Тит схватил палку, хотел убить. Он всегда, с большим удовольствием так поступал. Но вспомнил вдруг, как в прошлом году, объевшись поганок, и сам был близок к смерти, и не убил.
Мышь в придорожные травы юркнула, потом на округлом камне объявилась. Встала на задние лапки, сняла с головы золотую корону – именно так Титу и привиделось! – и в пояс ему поклонилась.
– Я, мышиная королева, – услышал Тит собственными ушами, – в знак благодарности тебя излечу. Станешь ты умным, как все. Этой же ночью услышишь странный, на первый слух, разговор. Сумеешь разгадать его новым умом – жизнь свою в корне изменишь!
Тит подумал, что это ему всё снится, и стал протирать глаза. Тёр до тех пор, пока не брызнули слёзы. Снова глянул на камень – мыши и след простыл! Пособирал ещё немного, без всякой охоты, грибы и домой возвратился.
Ночью, как ни пытался, уснуть не мог. В голове – ясность необычайная. Мысли, как звёзды, алмазно блистали. Перед самым рассветом вышел на крыльцо покурить. Сделал две-три затяжки – услышал неподалёку голоса. Доносились из-под берёзы, которая росла у окна...
– Братья, – вещал чей-то голос, чуть-чуть гнусавя, – южные кони запряжены и давно уже ждут нас, чтобы умчать на своих спинах в Москву, Архангельск и Петербург. Все северные русские города будут наши, если мы вовремя примем правильное решение!
Послышались отовсюду голоса одобрения. Титу показалось, что числом – больше сотни. Но были и возражавшие. Из них постепенно выделился один, окающий голос:
– Мне стало известно, что не далее, как завтра в полдень, сюда примчатся северные кони. Я лично полюбил Жигули, их приветливых жителей, и намерен с группой своих друзей основать здесь новую обитель.
– Да, да, да, – заревели повсюду голоса, – мы не намерены с Семёном-Круглокрылом покидать здешние места!
– Дело ваше, – ответил гнусавый голос, как бы обидевшись. – Но укажите хотя бы место, где вас искать. Братья всё-таки…
– В десяти верстах отсюда, возле полного золотом горшка!..
...............................................................................
Тит не дослушал горячий спор – юркнул, трясясь от страха, в избу за топором. Пока искал его за печкой, голоса возле берёзы умолкли.
Утром, опасаясь самого плохого, что может с человеком произойти, стал собираться в дорогу. Решил обратиться за помощью к знахарке Пелагее, которая в селе Гаврилова Поляна жила.
Вышел Тит на крыльцо – берёза под окном вся жёлтая, усыпанная крупными серёжками стоит. «А может, это они, серёжки, прошлой ночью говорили?» – подумал. Но посмотрел под берёзу, увидел на земле следы от козлиных копыт и засомневался.
Знахарка Пелагея вручила Титу оберег – мышиный скелетик, найденный в муравейнике и тщательно обглоданный муравьями. Тит тут же привязал к нему тесёмку и повесил на грудь.
Отправился Тит ровно в полдень домой. Погода стояла исправная – последние дни бабьего лета. Но внезапно налетели тучи, закрапал дождь. Южный ветер сменился северным – колючим, свинцовым. Подойдя к дому, увидел: берёза голая-преголая стоит… Тёплые дни после этого так и не возвратились, а через месяц и снег землю укрыл.
Избавясь от своего слабоумия, с благодарностью вспоминая знахарку Пелагею, ударился Тит с новой силой в крестьянский труд. Года через три стал жить уже в полном достатке. Всякие ночные голоса больше не беспокоили.
Сосватали ему люди, спустя ещё пару годков, девку-сироту из села Рождествено. Поехал Тит на телеге за её скарбом – при подъезде к селу, у дороги, берёзовую рощу обнаружил. Отродясь её здесь не видал!
Прошло ещё несколько лет, и мальчишки в той роще горшок с золотом нашли. Тут-то и вспомнил Тит о горшке, полном золота, из давнего ночного разговора. Прикинул и вышло: от рощи до его дома, возле которого берёза росла, как раз вёрст десять и было!
Расщелина в скале
Про горбатого Ивана Старцева, подгорского пастуха, которого люди не по чёрствости своей, а, скорей, по привычке Горбушкой звали, хотите историю послушать?
Пас как-то раз Иван Старцев овец. А дело было в мае, в пору цветения, в самые, как говорится, соловьиные дни. Вот заслушался Иван этих самых соловьёв и не заметил, как овцы его в расщелину юркнули и в ней исчезли. Расщелина та в скале была, в сажень длиною, и находилась возле Белой горы. Иван в этом месте не раз пас овец, а расщелину ту заметил впервые.
Долго ждал Иван, когда овцы вернутся, но так и не дождался. Приник он тогда к расщелине ухом и услышал музыку, звучавшую в её глубине. И ладаном или чем-то схожим сильно из той расщелины пахло.
Впрочем, это к делу не относится: овец-то всё нет! Вот и говорит Иван своему помощнику, Фомке-подпаску:
– Обвяжусь-ка я верёвкой и в ту расщелину спущусь. А ты крепко конец её держи. Долго не буду возвращаться, со всей силой тяни!
Спустился Иван в ту расщелину, по узкому ходу прошёл и в каменной горнице очутился. Видит: горят в её середине три сальных свечи. Чуть поодаль, на соломе незнакомые парни в серых кафтанах сидят. Увидели те парни Ивана и приветливо так ему заулыбались…
– Кто вы такие? – спросил их Иван.
– Мы твои овцы, хозяин: неужто нас не признал?
Ивана аж пот от удивления прошиб! А парни его к себе, на солому приглашают:
– Иди к нам, хозяин, малость отдохни. Сам-то гляди, как переменился, каким красавцем стал! И куда только прежний твой горб подевался?
Потрогал Иван свою спину – и впрямь нет горба...
Радостно стало у него на душе. Так радостно, как никогда в его жизни и не бывало. Хотел было Иван что-то приятное парням тем ответить, как вдруг потащило его со страшной силой назад, по тёмному ходу. Это, оказывается, Фомка-подпасок, обеспокоенный долгим отсутствием Ивана, его за верёвку тащил!
Только вытащил Фомка-подпасок Ивана на свет, расщелина в скале возьми да и сомкнись. Словно её и не было вовсе!