Местные старожилы утверждают, что под горами Жигулёвскими целая подземная страна имеется, живущая своей, особой, непонятной для простого смертного жизнью. И будто бы раз в год, по весне открывает та страна свои двери, чтоб свежего воздуха в свои горницы впустить. Вот в такую-то дверь, видать, и попал жигулёвский пастух Иван Старцев!
А пропавших в расщелине овец потом долго по всей округе искали, да так и не нашли.
Совет седых старцев
В неурожайный год, когда люди лепёшки из берёзовой коры ели, забредал, сказывают, в село Подгоры фокусник-иноземец. Имелся у него лоток на ремне, на каком городские продавцы свой товар носят. Ходил тот фокусник по селу, клянчил старые вещи. Причём, самые ненужные, только в утиль и годные.
Один мужик вынес ему рваные калоши. Фокусник положил их на свой лоток, и калоши ожили. Превратились в двух молодых приказчиков в долгополых кафтанах. Стали те приказчики братьями себя называть, планы великие на будущее строить.
Собрались, понятное дело, вокруг лотка того люди. Стоят, глазеют. Кто-то бросил на лоток ещё медную, позеленевшую от времени пуговицу – она в статную барышню превратилась.
Братья-приказчики тут же ухаживать за ней принялись. Букеты цветов, торты в круглых картонных коробках – откуда всё это и взялось? Наконец, бросились братья той барышне в ноги, стали руки её просить.
Выбрала барышня младшего брата – бог знает, почему. Все зрители думали, что старший брат на младшего обидится – ан, нет. Недаром, видно, братьями были, одной пары калоши!
Стал старший брат свадьбу готовить, питьё и всякую снедь покупать. Заказал барышне модное подвенечное платье, а брату – чёрный костюм. Уже и со священником день и час венчания братья обговорили, как вдруг кто-то бросил на лоток камень. Превратился тот камень в разбитного парня в красной рубахе. Увидел он красивую барышню и нагло осклабился!
Стал парень к барышне приставать. Братья, известное дело, за неё вступились, да только сильней их парень тот оказался. Сбросил он братьев с лотка. Упали они на землю и снова в калоши превратились.
А барышня-невеста, видать, шибко младшего брата любила. Заплаксивела она, как осенняя туча, и бросилась следом за ним. Не успела коснуться земли, как в медную пуговицу превратилась!
Вот так, трагически, спектакль вещей и закончился.
Поклонился фокусник подгорцам, за внимание, к его искусству проявленное, поблагодарил. И направился по дороге в село Рождествено.
Говорят, рождественцы, послушав совета седых своих старцев, проявили завидную находчивость. Положили они на лоток тому фокуснику кусок от мельничного жернова да пшеничный колосок.
Явленная всем на удивление мельница молола три дня и три ночи. Мука получилась высшего сорта. Спасла она в тот неурожайный год не только село Рождествено, но и все окрестные сёла, в том числе и Подгоры.
Трёхглавый дракон
Жил лет сто тому назад в селе Подгоры юродивый Сашка, неудавшийся сказитель. Неудавшийся, потому что знал и рассказывал всего лишь одну сказку – о трёхглавом драконе. Зато какую! Прилетал будто бы трёхглавый дракон каждую ночь в заброшенный сарай на краю села, где Сашка жил, съесть юродивого пытался.
Обитал тот дракон где-то в подземелье. Зубы у него были, как колья, из каждой пасти огонь трескучий валил. Сашка с тем драконом деревянным мечом сражался, до рассвета все три головы отрубить ему успевал. Да только вырастали у дракона, как в сказке и водится, новые головы, и опять и опять прилетал он в заброшенный сарай.
Сказка сказкой, а жутко, дуром кричал Сашка каждую ночь. Будто бы его и впрямь невидимый кто-то терзал. Корчился на соломе, как на сковородке червяк... Одно слово – юродивый!
Продолжалась эта история не один десяток лет. Но вот сменился в подгорской церкви священник – приехал на место старого молодой. Ох и невзлюбил новый священник юродивого Сашку! Стал против него активную пропаганду вести. Сашка этот, дескать, бесами одержим, большую беду на село навлечь может. Необходимо срочно прогнать его из села.
Убедил, в конце концов, новый священник местных мужиков. Посадили они Сашку в лодку, отвезли на другой берег Волги и там оставили. Иди, дескать, куда глаза твои глядят!
Отвезли мужики Сашку на рассвете. А на другой день, ближе к обеду, в Жигулях землетрясение началось. И умудрённые опытом старожилы такого землетрясения не помнили. Словно бы чудовище какое под землёю проснулось. Зашевелилось, заскребло во тьме когтями, пытаясь сбросить со своего хребта толстые пласты земли!
Больше суток жигулёвскую землю трясло. Поплыли тогда – куда деваться? – суеверные мужики за Сашкой. С новым священником и советоваться по этому поводу не стали. «Это нам за Сашку наказание послано, – рассудили. – Испокон веков на Руси юродивых не трогали, последним куском хлеба с ними делились!»
Отыскали, слава Богу, за Волгой Сашку, привезли его обратно в село. И вскоре – хотите, верьте, хотите, нет! – землетрясение прекратилось. Уснуло под землёй опасное чудовище, перекипело, по непонятной причине, в своих безумных желаниях.
Дожил юродивый Сашка до девяноста с лишним годков. Даже у тех мужиков, которые ему в сыновья по возрасту годились, давно уже кожа заголубела. Сидя на завалинках своих домов, и жарким летом кутались они в овчинные тулупы. А Сашка, как в детстве далёком, всё босиком по снегу ходил!
Но вот настала такая ночь – Сашка первый раз в жизни дуром не кричал. Крепко, как все, проспал короткую летнюю ночь. Вышел, чуть развиднелось, из сарая и смеётся:
– Баста. Нет больше трёхглавого дракона.
– Ты, что ли, Сашенька, его одолел? – прыснули в кулак шедшие мимо бабы.
– Нет, не я: от старости умер!
В тот же самый день сходил Сашка в церковь, поставил Богу свечу и под вечер, повалившись в мягкую дорожную пыль, умер.
Народ его смерти ой как испугался. Ожидал, верно, что снова землетрясение начнётся. Ан, нет: миловал Бог!
Скорое наводнение
Игнат Горшков, фартовый парень, влюблённый в свою соседку Акулину Медякину, с утра был не в духе. Ещё бы! Жалко ему было родного брата Ивана, которому изменила жена. Чёрная, как уголь, правда! Сырой, как подызбица, ветер! Плач жалеечный над осенним жнивьём!
Парашка, жена его брата, была бабой телесатой, всеми своими достоинствами весьма на Акулину похожая. Ох уж, эта Акулина, барыня-сударыня деревенская! Общительная такая, со всеми приветливая. Вечно возле неё какой-нибудь хахаль приезжий крутится… Не женщина – чудовищный василиск!
И он, Игнат, тоже хорош. Разгуслярничался, как Садко, несуществующую взаимность где-то увидел. Даже жениться, глупый, решил. Прочь Акулина – вторая Парашка. Покажет Игнат Горшков всему свету, как надо пасху души ледяным фактом лечить!
С такими вот мыслями вышел Игнат ранним утром во двор, а вернее будет сказать, выбежал. Куры, искавшие в траве, бросились врассыпную. Достав из колодца воду, Игнат вылил её без остатка на себя…
Неподалёку от колодца росла ива, похожая на зелёный фонтан. Игнат решил её срубить. Повернулся, чтобы идти в сени за топором, и так и застыл на месте. На крыше его дома – о, все святые земли русской! – лежало судно…