К старикам в афанасьевском кургане подхоронены два новорожденных, один из которых положен у них в головах, другой — в ногах. Был еще один мужчина 50–60 лет, похороненый одновременно со знатной парой. Ему выкопали отдельно ямку, но не параллельно с основной, как было принято у афанасьевцев, а перпендикулярно, поэтому он лежал как бы в ногах у старейшин и, вопреки обычаю, лицом не к восходу, а к заходу солнца. Ямку закрыли плитой и концами бревен, перекрывавших большую могилу. Внимание грабителей эта вторая могилка не привлекла, а между тем мужчина был похоронен не только с пищей в глиняных сосудах, по и с серебряной серьгой в ухе.
Как уже говорилось, афанасьевцы любили себя украшать, но их украшения бедны. Все же в их могилах найдены три серебряные серьги и одно золотое кольцо. Можно предположить, что некогда золотые либо серебряные серьги украшали головы «старейшин», но, очевидно, были украдены вместе с другими украшениями. Дело в том, что к моменту раскопок все кости скелетов лежали непотревоженными, даже верхние позвонки, но черепов не было. По первому впечатлению казалось, что люди погребены обезглавленными. В таком случае отсутствовали бы и первые позвонки…В голове возникает картина ограбления. К тому времени, когда грабители проникли в ту часть ямы, где стояли вещи, массивные бревна над могилой еще не прогнулись под тяжестью лежавших над ними камней и земли. На черепах сохранились остатки тканей и отодрать в спешке серьги было трудно, поэтому их забрали вместе с головой. Все попавшееся под ногами подавили, расшвыряли, а череп косули выбросили из ямы. Грабители ушли, на курган забрела одичавшая собака, разыскала череп и обглодала сохранившиеся остатки ткани у основания рогов. Голова косули, мозг из которой был извлечен и съеден людьми еще при погребении, послужила вновь добычей для голодного животного.
Крестьянин Кожуховский рыл на своем огороде погреб и наткнулся на кости. Раньше он не обратил бы на них внимания. Но теперь в селе Батепи работал С. А. Теплоухов, и все знали, что он «ищет скелеты». Кожуховский собрал все кости в таз и в тот же вечер принес их Сергею Александровичу. В тазу оказались череп и кости человека, а так же костяные орудия. Так случайно был найден скелет человека, жившего на Енисее еще раньше афанасьевцев, — в неолитическую эпоху. Позже археологи упорно искали следы этих людей. Нашли их временные поселения, но могил больше отыскать не удалось. Перед затоплением села Батени, когда разобрали и вывезли дома, наша экспедиция бульдозером сняла культурный слой на усадьбе Кожуховского и за ее пределами. Но тщетно. Других неолитических могил в степях Енисея и Абакана до сих пор не обнаружено. Между тем неолитический человек, найденный в Батени, по своему физическому облику сильно отличается от последующих жителей тех мест. Значит, афанасьевцы не были коренными жителями. Тут-то и возникает много неясностей. Афанасьевские племена населяли не только степи Енисея, по и Горный Алтай. Они составляли как бы островок европеоидного населения, в то время как все их соседи были монголоидами. Только афанасьевцы умели ковать небольшие металлические изделия, разводили все виды домашнего скота. Оли во всем отличались от своих соседей и предшественников и в то же время были похожи на живших далеко от них на западе скотоводов степей Дона, Волги, Приуралья. Те, как и афанасьевцы, для мертвых выкапывали обширные четырехугольные ямы, закрывали бревнами и земляными сооружениями. Трупы укладывали на спину, жгли погребальные костры. Они также лепили «курильницы» на поддоне, сосуды с яйцевидными и сферическими очертаниями. Одинаков набор украшений и немногочисленных каменных предметов: пестов, скребков, наконечников орел. Изделия и обряды у афанасьевцев и западных скотоводов, так называемых «ямников», похожи. Идентичен и их физический облик. Когда антропологи эго установили, возник вопрос об общей прародине афанасьевцев и ямников, расположенной где-нибудь в Средней Азии или в районе Аральского моря, откуда часть населения мигрировала в Причерноморские степи, а часть — в Сибирь. Позже было высказано предположение о прямой миграции афанасьевцев с территории западных скотоводов. Исходной территорией последних считается Волжско-Уральское междуречье. Отсюда скотоводы-ямники неоднократно продвигались далеко на запад вплоть до Балканского полуострова. Возможно, они продвигались по степям и на восток — до Алтая и Енисея. Здесь в Сибири какая-то часть из них, очевидно, осталась жить. Постепенно в новых условиях несколько видоизменились обычаи, традиции и хозяйственные навыки пришельцев. Но жили они замкнуто, изолированно, не смешивались с коренными сибиряками и поэтому сохранили чистоту европеоидного расового типа.
КАМЕННЫЕ ИДОЛЫ
В степи стоят камни. Давно стоят, века. Высокие и низкие, отшлифованные и бесформенные глыбы. Стоят вокруг курганов, рядами на древних поминальниках и одиноко в степи, вне жилья и могильных холмов. На многих бывают рисунки, выбитые, вырезанные, процарапанные. При косом освещении, в часы восхода и заката, на некоторых камнях видны контуры человеческого лица, глаза, пос и рот. Лица высечены глубокими желобками и окрашены охрой. На широких гранях плоские лица, на узких — рельефные. Они больше похожи на человеческую личину-маску, ибо пересечены поперечными полосами, имеют три глаза, а на голове — звероподобные рога, уши и «корону». Такие камни в литературе называют каменными скульптурами, изваяниями, стелами и бабами, так как точное определение подобрать для них трудно. Чаще изображено не одно лицо человека, а грудь и выпуклый живот. Реже — шея, плечи, руки. Ныне такие изваяния хранятся в музеях Ленинграда, Минусинска, Абакана, Красноярска, Новосибирского Академгородка и одно — в Москве. Высеченные замечательными древними сибирскими скульпторами, они долгие столетия были известны лишь путникам степей Среднего Енисея.
Впервые об этих удивительных камнях сообщил Д. Г. Мессершмидт. Ученые, путешествовавшие по долинам Енисея позже, описывали их, зарисовывали. Энтузиасты Минусинского музея Д. А. Клеменц, А. В. Адрианов, И. П. Кузнецов-Красноярский, И. Т. Савенков специально разыскивали изваяния в степи и по возможности свозили их в музей, где был построен специальный павильон. Советские ученые продолжили эту традицию. Особенно много изваяний вывез из степи в Абаканский музей археолог А. Н. Липский.
Можно представить, какое сильное впечатление эти фантастические раскрашенные лица-маски производили на своих современников. Ведь еще в XVIII–XIX вв. изваяния, уже значительно стершиеся от непогоды и времени, вызывали страх и почитание у местных жителей. Хакасы называли эти камни истуканами, идолами, старушками, девицами, чертями и так далее. Они не знали происхождения каменных скульптур, по, преклоняясь перед ними, совершали им жертвоприношения. клали у подножия пищу, мазали рты «баб» сметаной, салом, кровью животных. Енисейский губернатор А. Степанов в свое время писал: «Грубые старухи, девки, бабы (камни) не стоят на могилах, не составляют надгробных памятников, а составляют предметы чествования для татар идолопоклонников, как угодники или покровители в хорошем улове зверя и в сохранности и приплоде скота»{39}.
Особенно почитались изваяния, напоминавшие женскую фигуру. Перед Абаканским музеем стоит гранитный брус высотой в 2 м, на верхнем остром конце которого грубо высечено лицо, посередине камня выпуклостями обозначены живот и груди. Камень называли «Аскизской бабушкой», так как он стоял на одном из курганов близ села Аскиз, или Улук-куртуякташ, что означает «большая старуха камень». Еще в начале XVIII в. Д. Г. Мессершмидт наблюдал оказываемое ей поклонение со стороны местных «татар»: (Каждый из них три раза ездил вокруг нее и по совершению церемонии клал у подножия под траву часть своего провианта, чтобы статуя могла питаться сообразно своему аппетиту»{40}. Совершаемый обряд не изменился к середине XIX в.: «Отправляясь на звериный промысел или проезжая мимо, инородцы подходят к каменной старухе с поклоном, обливают ее молоком или айраном, а выпуклое, грубо изваянное лицо истукана с большим отверстием-ртом обмазывают салом и сметаной с таким усердием, что рот ненасытной старухи почернел от жирного слоя разных веществ. Если промысел был не удачей, то некоторые в негодовании от обманутых надежд наказывают истукана плетью или палкой»{41}. Сохранившиеся фотографии свидетельствуют, что традиция смазывать лицо изваяния жиром и сметаной существовала и в начале XX в. А когда в 60-х гг. «Аскизскую бабушку» вывезли из степи и поставили во дворе старого здания Абаканского музея, ее продолжали посещать и кормить старухи-хакаски.