Описанный случай интересен тем, что в нем нет даже отзвука слухов о золотых могильных богатствах, вместо них появляются разнообразные версии о зарытых кладах, часто приводящие к сумасбродному кладоискательству. Молва о подобных «чудачествах» порой доходила даже до Петербурга. Так, уже в середине XIX в. ачинский чиновник Росляков узнал следующую легенду: 200 лет назад зайсан качинских татар, услышав о появлении русских, бежал под Ачинск, где для сохранности зарыл под одним из курганов клад, состоящий из серебряных и золотых вещей, монет, драгоценных камней. Для приметы у кургана на расстоянии 300 м друг от друга был поставлен ряд камней. Собрав все сведения, Росляков в 1853 г. нанял трех рабочих, отыскал курган и втайне разрыл его. Под земляной насыпью кургана кладоискатели наткнулись на плиты, образующие подобие ящика, закрытого плитой толщиной в 1 м. Раскопки были прекращены «по недостатку средств и дозволения». В течение последующих 10 лет чиновник добивался продолжения работ и категорически отказывался передать дело другому лицу.
В это время многие в России проявляли интерес к истории и археологии. Русская интеллигенция хорошо понимала важность охраны древностей от разрушений. Первоначально работу по охране исторических ценностей выполняли отдельные научные общества, но вскоре для координации их деятельности возникла необходимость в создании центрального учреждения.
Им стала имп. Археологическая комиссия, учрежденная 2 февраля 1859 г. первоначально в виде опыта на три года, но просуществовавшая вплоть до революции. В задачи Комиссии входило: «1) разыскание предметов древности, преимущественно относящихся к отечественной истории и жизни народов, обитавших некогда на пространстве, занимаемом ныне Россиею;
2) собирание сведений о находящихся в государстве как народных, так и других памятников древностей;
3) ученая оценка откапываемых древностей». Для изыскания древностей комиссия должна была раскапывать курганы, следить за земляными работами при проведении линий железных и иных дорог, «дабы на сколько окажется возможным воспользоваться этими случаями для археологических открытий». Раскопки в Сибири стали проводиться систематически под контролем Археологической комиссии, которая выдавала специальный документ, разрешающий ведение раскопок и требовала подробного отчета о результатах работ. Всем местным чиновникам вменялось в обязанность содействовать археологам. В результате было раскопано множество курганов. В могилах находили много посуды, оружия, украшений, но золото встречалось в единичных бусинках, сережках и тоненьких листочках, которыми обтягивались глиняные и деревянные пуговицы и бляшки, деревянные ножны, древки стрел. Никакой рыночной стоимости эти кусочки золота иметь не могли. Осмотрев в 1898 г. всю археологическую коллекцию Минусинского музея, золотопромышленник археолог-любитель И. IL Кузнецов-Красноярский пришел к заключению, что золото для древних могил по реке Абакан не характерно. Бугровщики между тем продолжали свою хищническую деятельность и иногда показывали золото в слитках, добытое ими якобы в могилах.
Ныне бугровщиков давно нет. Раскопаны тысячи могил, но найти неграбленную — редкая удача. Потому-то и бытует до сих пор представление, что все зло в бугровщиках, искавших золото в царстве мертвых.
С 1960 по 1975 г. на юге Красноярского края только одной Красноярской археологической экспедицией Ленинградского отделения Института археологии АН СССР было раскопано более четырех тысяч могил энеолита, бронзового и раннего железного веков. Золотая серьга, два золотых и несколько серебряных колец, множество обрывков тонких золотых листочков, немного позолоченных бусин, серебряная чарка — вот практически весь «урожай» драгоценных металлов, хотя встречались ниогилы и неграбленные, либо ограбленные только частично.
Рис. 3. Серебряный кубок из могилы у села Батепи. Раскопки С. А. Теплоухова.
Так неужели все слухи о «могильном» золоте — лишь плод фантазии? Не совсем. Серебряные, позолоченные и даже золотые вещи действительно встречаются на Еинисее, но редко и главным образом в курганах, относящихся к VII–XII вв. н. э. В них обнаруживают железные стремена и другие украшения, инкрустированные серебром, серебряные обкладки седел, серебряную и позолоченную посуду, реже предметы из золота. Приведу несколько примеров. В 1846 г., крестьянами из деревни Верхняя Биджа на горе Калмыковой, расположенной в 3,5 км от деревни, были разрыты курганы с каменными насыпями, под которыми нашли более двадцати серебряных сосудов. В могильнике, где некогда жил и грабил бугровщик Селенга (Копенский чаатас), советские археологи Л. А. Евтюхова и С. В. Киселев в 1937–1940 гг. отыскали золотые серьги, браслет, позолоченные бляхи, в ямках-тайниках — серебряное позолоченное блюдо с четырьмя золотыми сосудами и золотую тарелку. В 1934 г. у поселка Капчальского баритового рудника в Уйбатской степи сотрудница Минусинского музея В. П. Левашева в могилах обнаружила золотой браслет, сбруйные наборы из золотых, серебряных и бронзовых украшений, серебряные украшения пояса, деревянные статуэтки баранов с серебряной и бронзовой обкладками туловища и с золотой обкладкой головы. В 1936 г. на огромном могильном поле в 6 км от станции Уйбат в тайниках, помимо других разнообразных вещей, были найдены серебряный сосуд с надписью, стремена, покрытые инкрустированным серебром, железные удила, украшенные головами баранов и растительным узором с золотой насечкой, позолоченная фигурная бляха-накладка, деревянная фигурка барана, обложенная листовым золотом. Серебряные сосуды попадались под Красноярском (Часовенная гора) в более поздних могилах, относящихся к XIII–XIV вв. Напомним, что в основном именно серебряные и позолоченные сосуды видели, а иногда покупали Д. Г. Мессершмидт и И. Ф. Миллер. Ценность этих археологических находок определяется не только тем, что они сделаны из драгоценных металлов, но и высокими художественными достоинствами. Некоторые из предметов покрыты богатой накладной или чеканной орнаментацией. Орнамент состоит из растительных узоров и звериных мотивов. Все описанные изделия являются уникальными. Они сопровождали могилы лишь знатных людей. На двух сосудах есть надписи, свидетельствующие о том, что вещи преподнесены племенной знати в виде даров и дани. Многие сосуды не местного происхождения. В 1964 г. на левом берегу Енисея близ села Батени, в 140 км к северу от города Абакан, при раскопках могильника IX–X вв. Красноярской археологической экспедицией были обнаружены подобные редкие изделия: серебряная чарка с золочеными рисунками и уйгурской надписью, бронзовая чаша с циркульным орнаментом на внутренней стороне (примесь белого металла делает ее похожей на серебряную) и тисненые серебряные бляшки, украшавшие пояс. Интересна граненая чарка на поддоне. Орнаменты и рисунки на ней выполнены тремя приемами: тиснением, резьбой и чеканом. Изображены феникс, лев, две лани, лисица. Надпись на сосуде, сделанная по окружности, гласит: «Держа сверкающую чашу, я сполна обрел счастье». Наиболее вероятное место составления надписи — Средняя Азия.
Тысячи раскопанных в степях Енисея могил доказывают, что слухи о хранящемся в них золоте преувеличены. В наиболее отдаленные от нас века, когда сибиряки еще не научились изготовлять бронзовые орудия и оружие, они использовали для украшения любой самородный металл. С расцветом бронзовой металлургии из бронзы делали все: от мелких бусин и сережек до воинских жезлов и больших котлов. Но иногда бронзовые изделия покрывали позолотой, на погребальные одежды нашивали покрытые золотом пуговицы, бляхи, бляшки. Облицовывали им разнообразные предметы — от бус до моделей кинжалов. Но эти листочки сусального золота не привлекали грабителей. Как металл золото оценили много позже, в эпоху древних хакасов. Именно поэтому оно редко встречается и в захоронениях.
Золотые и серебряные вещи, принадлежавшие хакасской (кыргызской) знати, высоко ценились современниками, и их старались зарыть не в могилах, а «тайниках», подальше от грабительских глаз. Бугровщикам редко сопутствовала удача в поисках этих драгоценностей, и «кормиться» за счет подобных случайностей было невозможно. Грабители копали все подряд, а не только эти каменные хакасские курганы, зачастую плохо различимые на поверхности. Главными «жертвами» бугрования в степях Енисея стали курганы V–II вв. до н. э. — самые многочисленные, с отчетливыми земляными насыпями, каменными оградами, окруженными массивными стелами. Но золотые и серебряные вещи в них не клали. Так зачем же с таким упорством раскапывали курганы не ученые и археологи, а несведущие в истории люди, среди которых были крестьяне, чиновники, купцы и другие? Мотивы были разные: коллекционирование древних вещей, получение денег, любопытство, развлечение.