Мода коллекционировать древние предметы надолго стала бедой археологической науки. Енисейский губернатор А. II. Степанов, человек одаренный, образованный, писатель, буквально заразился этой страстью. Никто теперь не знает его романов, но ученым он известен своей книгой «Енисейская губерния», из которой можно узнать о многих подробностях быта сибиряков начала XIX в., получить любопытную и точную статистическую информацию. Когда Александр Петрович служил губернатором в Сибири, он издавал приказы, запрещающие хищнические раскопки курганов. Однако тогда же полицейским чиновникам он велел скупать все древние находки для своей личной коллекции. По распоряжению Степанова под Красноярском раскапывали курганы, а вещи из них пополняли его собрание ценностей.
Во второй половине XIX в, в Сибири возникают музеи. Теперь они стали скупать древности. Причем продавцу платили больше, если он обстоятельно сообщал о своей находке. И тем не менее открытая ненаказуемая продажа добытого из древних могил приобрела особый размах в конце XIX в. Курганы раскапывали и купцы, и чиновники, но все они, как правило, не доводили дела до конца. Увидев, что это занятие трудное и длительное, «любопытные» предприниматели быстро теряли интерес и прекращали раскопки под предлогом наступившей темноты, дождя или снега. Старые петровские указы, карающие грабителей, давно потеряли силу, хищники перестали таиться. В архиве Московского археологического общества сохранилось письмо некого Иннокентия Бутакова из Тобольска, в котором с нескрываемым цинизмом отражено торгашеское отношение к могильным ценностям типичного кладоискателя: «14 лет, как я занимаюсь раскопками и мною найдено в течение этого времени до 1400. штук предметов, которые были проданы разным лицам. Но как у нас в г. Тобольске покупателей нет, то и мой труд оплачивается самым незначительным образом, а поэтому я решил продавать находки в Россию. Бывали случаи, что у меня брали в Москву и Париж: барон де-Бай купил несколько штук. На основании чего я обращаюсь к Вам с предложением: не желаете ли приобрести мою коллекцию, состоящую из 130 штук…за каждую вещь я прошу по 60 коп., в розницу не продаю. Если желаете купить, потрудитесь ответить по ниже указанному адресу, но, если Вас не затруднит, ответьте поскорее, так как в случае отказа с Вашей стороны, я должен буду писать в Петербург, где имею в виду желающих на мою коллекцию…»{15}
Среди предметов, которые продавали музеям или частным лицам, вещей из золота не было, однако бугровщики продолжали утверждать, что их находят. В начале XX в. археолог И. Т. Савенков обратил внимание на то, что выкопанное из могил золото продают, как правило, в виде слитков, а не изделий. Ученого естественно интересовало, где именно нашли золото, но вразумительных ответов он не получал. Тогда его осенила догадка: эти «слитки» были не из курганов, за могильное золото выдается то, что добывалось на приисках.
Золотая лихорадка охватила Сибирь давно. Золотые россыпи были известны на громадном пространстве по отрогам Кузнецкого Алатау, Саянского хребта и его склонам к речным системам Енисея и Чулыма. Наибольшим богатством металла в этом районе отличались россыпи по рекам Амыл, Белый и Черный Июсы. С их разработки началась местная золотопромышленность, появилось множество частных промыслов, основанных купцами, чиновниками, отставными военными. На них нанимались рабочие из крестьян и переселенцев. Со всей страны стекались люди на прииски, многие одиночки-старатели и даже целые артели всю жизнь проводили в поисках драгоценного металла. Часто в долинах золотосодержащих песков находились и курганы. Рабочих с приисков охотно нанимали на раскопки, ибо, хотя они «стоили дороже, но были очень внимательны». После указа 1812 г. «О предоставлении всем российским подданным отыскивать и разрабатывать золотые и серебряные руды с платежом в казну подати», казалось бы, выдавать приисковое золото за могильное не было необходимости. Однако с «могильного золота» подать не взымалась. Догадка И. Т. Савенкова вполне вероятна. Возможно, не только в XIX в., но и раньше некоторые старатели, желая сохранить в тайне от ученых-путешественников и местной администрации истинные источники своих доходов, выдавали золото за находки курганах. Этим, в свою очередь, они способствовали распространению мифов о сказочных богатствах древних могильников Енисея.
Степи Среднего Енисея называют музеем под открытым небом. Именно здесь, как пи где более, сохранились следы ушедших из жизни племен — курганы. До нас эти памятники дошли потому, что племена Енисея широко использовали для сооружения могил камень. Сверху возводили холмы из земли и камня, которые окружали внушительной каменной оградой. Проходили века и тысячелетия, ограды разваливались, надмогильные холмы становились все менее приметными, но видимыми и по сей день. Выделяющиеся на поверхности древние могилы подвергались ограблению. Бугровщпкп конечно принесли огромный ущерб исторической пауке, но могилы грабили и задолго до них. В свое время Д. Г. Мессершмидт был озадачен, когда выбранный им курган, еще не копанный бугровщиками, оказался тем не менее вскрытым. Значит, сибирские курганы «тревожили» неоднократно и в древности, и спустя один или несколько веков после их сооружения и даже современники погребенных. Мотивы ограбления могил вождей понятны. А вот что искали в рядовых, лишенных драгоценностей гробницах спустя буквально несколько лет после похорон, остается загадкой. Впрочем, курганов, разграбленных своими же, известно пока немного. Обычно их грабили чужие. Так, значительному расхищению подверглись кладбища племен XIII–VIII вв. до н. э., называемых археологами «карасукскими». Их грабили тагарцы, жившие с VII в. до н. э. Карасукцы изготовляли массивные бронзовые изделия, которые высоко ценились. Мертвым, помимо украшений, они клали посуду с пищей и нож с куском мяса. Их могилы легкодоступны. Карасукцы ставили каменный ящик в неглубокой яме, закрывали его плитами и окружали невысокой оградкой. Тагарцы же легко проникали в гробницы и извлекали оттуда бронзовые украшения и ножи, а добытое переплавляли в необходимые вещи, соответствующие времени и моде. Добывать бронзу таким образом было много проще, чем в горах. Поэтому грабили все могилы подряд, вопреки собственным верованиям и страху перед мертвыми. Однако сами тагарцы опасались ограбления своих предков. Для мертвых они выкапывали глубокие ямы, закрывали их прочными деревянными накатами, над могилой возводили массивные каменные сооружения и облицовывали их дерном. Сами же могилы помещали внутри монументальных каменных оград. Именно эти внушительные курганы стали много позже «жертвами» искателей золота.
Чудом сохранившиеся до наших дней курганы «не ломятся» от сокровищ. Но они для археологов сами по себе сокровища. Ведь археологи не охотники за золотом, а следопыты прошлого. Восстановить картину давно минувших лет, оживить эти многочисленные промелькнувшие в истории племена на Енисее можно лишь благодаря курганам. Они являются основным историческим источником, позволяющим судить о древних племенах, поскольку из-за климатических условий здесь почти не сохранились древние жилища. Курганы помогают понять многое. Каждый предмет расскажет специалисту по древней истории больше, чем слитки золота. Ни одна деталь не остается без внимания ученых. Как сделаны гробницы и окружающая их ограда, какой антропологический тип погребенных, их пол и возраст, мясо каких животных клали умершему, в какое время года хоронили, зачем некоторым связывали руки и ноги, почему одних хоронили трупами, а других сжигали, чем объясняется разная форма сосудов и украшений, откуда приходили на Енисей древние племена, куда и кем вытеснялись, — эти и другие вопросы не дают покоя уже нескольким поколениям историков первобытного общества. Кое-что разгадано, ряд вопросов предстоит решить, но коли имеются сотни не раскопанных древних кладбищ, то есть надежда на новые победы археологической науки.