– Спасибо, матушка! – поклонилась ей Лада.
– Спасибо братцы-ветры за приют и совет! – поклонились ребята всему семейству.
– Полетели? – подхватил их Догода и устремился в окно.
Любим еле успел куколку на руки подцепить. Помчались они вроде и не очень быстро, но леса, поля да реки пролетали под ними в мгновение ока. А где они пролетали, наступала на земле тихая ясная погода, под стать улыбчивому ветру, который их нёс. Не суетился, не торопился Догода, но в своё удовольствие и розовоцветной веткой шиповника помахивал, и улыбкой землю осенял, и с прекрасными облачными девами – вилами, которые летают по небу на чудесных конях – виленях позаигрывал. И не успели оглянуться брат с сестрой, как уже были перед глубокой пещерой на острове посередь синего моря-окияна.
– Вот здесь старый ветер сидит, дальше сами, – сказал и улетел Догода.
– Что ж, сестра, пойдём? – и ребята ступили под холодные и мрачные своды пещеры.
Навстречу со страшной силой задул ветер, преодолевая его сопротивление, они с трудом сделали несколько шагов, как вдруг ветер сменился на противоположный – их словно затягивало в огромную трубу. Через несколько секунд направление сменилось, потом опять и опять…
– Что ж это такое? – недоумевала Лада.
– Похоже, как будто дышит кто-то… – пожал плечами Любим.
Пройдя в глубь пещеры, ребята увидели огромного спящего богатыря, закованного в цепи. Он покачивался на них, словно в люльке, и храпел. И от храпа его разносились струи воздуха: он то выдыхал их, то вдыхал.
– Это он просто дышит, – робко прошептала Лада. – Представляешь, что будет, если он дунет?!
– Не представляю, – пробормотал тоже изрядно испуганный Любим.
Стали брат с сестрой напротив закованного исполина и стали его будить:
– Ветер-Ветрило! Ото сна пробудись, к нам присмотрись! Мы с просьбой к тебе пришли, государь Ветер!
Но всё было бесполезно: спал богатырь и в ус не дул. Человеческих детёнышей крохотных и не слышал. Раз позвали ребята, второй, третий. Спит – и всё тут! Что делать? Вдруг куколка из рук Любима вырвалась, по цепям пробежала, в нос исполину ручку-веточку засунула. Тот нос наморщил, рот приоткрыл, насколько цепи не мешали, и… чихнул! Слабенький был чих, но такой ураган поднялся, что если бы Любим не сообразил и за выступ скалы сестру спрятаться не потянул, они бы мигом из пещеры вылетели, как два сухих листочка, и неизвестно, куда бы унеслись. Чихнул Ветер и глаза открыл:
– Это кто меня разбудил, покой мой нарушил? – спросил, как гром громыхнул.
Осторожно ребята пред очи его вышли.
– Не гневайся, государь Ветер, это мы тебя разбудить посмели, просьба великая есть у нас.
– А вы кто такие? – скосил он на них глаза.
– Мы брат с сестрой, Любим и Лада. Нашу матушку Чернобог унёс, который войско против всего светлого мира собирает, а батюшка пошёл её выручать – и пропал. Одни мы на свете остались и пошли родителей искать. А добрые люди подсказали, что только одна сила в мире может Чернобога пересилить – это ты, батюшка Ветер! Помоги нам, будь милостив! А мы тебе кашки принесли! – Лада протянула в ладонях горшок с кашей, который внутри куколки был.
– Пшённая? – заинтересованно спросил исполин.
– Да.
– С тыквой? – потянул он носом.
– С тыквой, батюшка Ветер. Ты уж съешь, не побрезгуй!
– Ты на ладонях держи, девица! – Ветер втянул в себя воздух, горшок, как пёрышко, влетел ему прямо в рот.
– Хороша кашка! – причмокнул богатырь. – Помогу я вам, так и быть. Как дуну во всю мощь, так и смету Чернобога с лица земли!
– Батюшка Ветер, – забеспокоился Любим. – Ты не во всю силу дуй, и даже не вполсилы, а то весь свет белый погубишь, а лишь в четверть силы, этого довольно будет!
– Хоть в четверть, хоть в осьмушку – пока никак не могу: цепи вздохнуть не дают. Надо вам с меня цепи снять для начала, – пробурчал Ветер.
– Лада, доставай разрыв-траву! – шепнул Любим.
Девушка в котомку полезла, сарафан взяла – хвать: нет разрыв-травы.
– Где ж она? – побелела от страха, испугалась. – Братик мой любимый, нет травы! Потерялась…
– Как же так? Когда?! – всполошился и Любим.
– Наверное, когда Догоде песню пела и плясала…– понурилась Лада. – Больше некогда… Что ж делать теперь? Зазря мы весь путь проделали…Эх, я, неумёха-растеряха! – заплакала она.
– Погоди, сестричка, слезами горю не поможешь, – стал успокаивать её Любим. – Есть у меня должник один, может сумеет беде нашей пособить! – И громко крикнул. – Заяц серый, куда бегал? Прибеги! Помоги!
Раз крикнул, второй, третий – всё без толку. Загрустил, рукой махнул: