Несколько секунд юный финансист сидел неподвижимо, потом бормотнул:
– Не положено.
– Пожалуйста, в виде исключения. Мальчик встал и подошел к шкафу.
– Только из-за того, что она инвалид.
– Да-да, – закивала я, – какой вы добрый, другой бы человек и пальцем не пошевелил ради меня, а вы такой замечательный. Прямо неудобно делается при виде такого внимания к делам совершенно посторонней женщины.
Я давно заметила: стоит похвалить человека, как он мигом старается оправдать мнение о себе. Очень советую вам подобное поведение, оно безотказно действует в кабинетах у чиновников всех мастей. Начнете скандалить и требовать того, что положено вам по закону, – не получите ничего, а примените стратегическую хитрость – добьетесь своего.
Одна моя подруга, многодетная мать, родившая пять мальчиков и шесть девочек, имеет множество льгот. К сожалению, все они остаются лишь на бумаге. Маня одно время бегала по кабинетам, размахивая шашкой над головой с воплем: «Мне положено – дайте». Но дамы в английских костюмах, сидевшие за красивыми офисными столами, футболили Маньку. Они не брали взяток, да и какие деньги можно потребовать с бедной бабы? Нет, ее просто заставляли заполнять кипы бланков и говорили: «Приходите в среду». Потом в четверг, в пятницу… Теперь Манечка применяет иную тактику. Опустив глазки, она вползает в кабинет и заводит песню:
– Мне так неудобно отвлекать вас от решения важных государственных проблем ерундой, но только вы способны мне помочь. Знаю, что люди нещадно эксплуатируют ваше доброе сердце, но остальные вокруг взяточники и хамы, а вы честный человек, никогда не сказавший никому грубого слова.
После такого заявления чиновница или чиновник мигом подписывает все бумаги, а Маняща, кланяясь до пола, задом выходит в коридор.
Вот я сейчас вспомнила ее советы и добилась успеха. Клерк довольно долго рылся в папках и наконец сообщил:
– Боярская Любовь Кирилловна выехала по адресу: улица Академика Боренко, дом шесть, квартира семьдесят девять.
В полном восторге от собственной предприимчивости, я вышла на улицу и пошла к метро. Я знаю, что улица Академика Боренко находится на Юго-Западе столицы. Когда я преподавала немецкий язык, в том районе жило много моих учеников: Юля Охрипко, Дима Мельник, Олег Савостин.
Кстати, с Димой Мельником постоянно происходили дикие истории, связанные с тем, что парень совершенно не хотел учить иностранные языки. Вообще говоря, он тяготел к математике, мечтал досконально овладеть компьютером, но папа, директор крупного завода, категорично заявил:
– Я ни одним языком не владею, мне это страшно мешает, поэтому ты изучишь английский и немецкий.
Некоторые родители обладают потрясающей логикой. Отсутствие знаний иностранных языков мешало папе, а бороться с не правильными глаголами и пролезать сквозь колючие дебри грамматики должен был несчастный Дима. Папенька хотел изжить таким образом свои комплексы.
Бедный парень мучился ужасно, ни немецкий, который преподавала ему я, ни английский, который пыталась вбить ему Юдифь Соломоновна, не лезли бедняге в голову. Потом отец отправил юношу в Лондон на месяц, так сказать, для полировки знаний.
Честно говоря, Димин английский находился в таком состоянии, что шлифовать было совсем нечего, но ведь не заявлять же об этом суровому папе? Тридцать дней несчастный Дима Мельник бродил по Лондону в полной тоске, вокруг говорили только по-английски, мясо ему давали с вареньем, в ванной вместо нормального смесителя из стены торчали два крана, и приходилось, заткнув раковину пробкой, полоскаться в грязной воде…
Нет, в Великобритании Диме решительно не понравилось, и он испытал бурный приступ радости, собираясь на посадку в самолет, который должен был доставить его в Москву.
В аэропорту Диме в голову пришла славная идея: следует обмотать сумку скотчем, чтобы никто не влез в нее и не спер купленные подарки.
Парень огляделся по сторонам, увидел служащего, подошел к нему и сказал:
– Скотч. Ай вонт скотч.
Мужчина в форме улыбнулся и привел Диму в.., ресторан. А вы куда бы отправили парня, который на плохом английском твердил фразу: «Я хочу скотч».
Между прочим, на языке Шекспира «скотч» означает виски.
Увидав барную стойку, Мельник возмутился и потребовал:
– Ай вонт скотч!
Бармен мигом вытащил бутылку «Белой лошади».
– Ноу, – покачал головой Дима, – скотч. Бармен решил, что парню не подходит сорт, и достал более дорогой «Блэклэбел».
– Ноу, – завопил Мельник, теряя самообладание. Знания языка катастрофически не хватало для полноценного диалога, но Дима все же решил объяснить ситуацию:
– Ай рашен! Ай вонт…
Бармен радостно закивал, он понял, что турист из России. Дима расслабился, и тут перед ним возникла бутылка водки «Смирнофф», а парень с той стороны стойки с идиотской улыбкой сказал:
– Йес! Рашен скотч!
Чтобы Диме было более понятно, бармен заговорил на искаженном английском. И потом, все же знают, что русские пьют лишь водку, а про виски, коньяк, шампанское и хорошее вино никогда не слышали. Несчастный Мельник заскрипел зубами, поднял сумку, потряс ею перед барменом и заявил:
– Ай рашен, ай вонт скотч! Тут бармен засмеялся:
– Bay! Йес!
Дима обрадовался, его поняли!
Через секунду около него появилась хорошенькая официантка и потянула за рукав:
– Камин, сэр!
Мельник пошел за девушкой, все больше радуясь: его уводят из ресторана, значит, он хоть как-то может объясниться с англичанами. На всякий случай он потряс сумкой перед носом у провожатой и сообщил:
– Скотч! Ай вонт скотч! Ай рашен.
– Йес, йес, – закивала девица, уволакивая Диму в зал беспошлинной торговли, – скотч! Йес, скотч!
Через пять минут девчонка втащила Мельника в отдел, торгующий спиртным, и ткнула пальцем в пятилитровую бутыль виски. И бармен, и она решили, что парень хочет прихватить домой, в Россию, спиртное.
Дима затопал ногами и стал требовать:
– Скотч, скотч, скотч!
Продавцы начали притаскивать разнообразные бутылки. У Мельника чуть не случился приступ истерики, но тут около него оказалась симпатичная девчушка лет пятнадцати с красным рюкзачком за спиной.
– Что тебе надо? – на чистейшем русском языке поинтересовалась она.
– Скотч, – чуть не зарыдал Дима, – сумку обмотать. Где его тут можно купить? Ну англичане тупорылые, ни фига не понимают. Ясно же говорю – скотч! Так нет, волокут выпивку!
– Это не англичане такие, а ты кретин, – скривилась девочка, – скотч здесь называется «tape». Иди на оформление багажа, бесплатно сумки замотают.
Улица Академика Боренко – извилистая, узкая – бежала в горку, а нужный мне дом, новый блочный красавец, стоял на самом верху. Здание выглядело внушительно, жильцы, похоже, были озабочены собственной безопасностью, потому что двор окружали высокий глухой забор и крепко-накрепко запертые ворота с калиткой. Я поискала домофон, но никаких кнопочек на железной панели не нашлось. Внезапно калитка открылась, и появилась женщина с коляской, я обрадовалась и шмыгнула внутрь.
Нужная дверь была железной, прикрытой дорогой деревянной панелью. Недолго думая, я ткнула пальцем в звонок.
– Кто там? – спросил нежный голосок.
– Любовь Кирилловну можно?
Загремел замок, и появилась девушка лет шестнадцати в крохотных шортиках и обтягивающей маечке.
– Вы кто? – тихо вымолвила она.
– Мне нужна Любовь Кирилловна. Юное создание попятилось.
– Она умерла!
У меня тревожно сжалось сердце.
– Как? Давно?
– Ну, примерно два месяца назад, сорок дней недавно отмечали.
– Что с ней приключилось? – не успокаивалась я. Девочка начала кашлять. У нее явно был сильный бронхит. Наконец, слегка отдышавшись, она ответила:
– У тети Любы была сильная астма.
– Кто там, Алина? – раздался голос из глубины квартиры.