Он, кажется, теряется в воспоминаниях, его голос тоньше, когда он говорит:
— Уинтерс был главным подозреваемым. Мы получили информацию о том, что мужчина, соответствующий его описанию, забронировал номер в мотеле «Сокровище». ФБР собиралось провести там обыск. Я убедил босса, что у меня есть альтернативный план — установить ловушку в его наиболее вероятных охотничьих угодьях. Его видели в «Шотландце», куда студенты колледжа любили ходить за дешевыми напитками, и я попросил персонал устроить там в тот вечер розыгрыш с дешевыми напитками, чтобы привлечь местных ребятишек. Но Уинтерс в тот вечер не пошел в «Шотландец», и команда все равно совершила налет на отель.
Когда Хейз снова сосредотачивается на мне, в его глазах читаются одновременно раскаяние и убежденность.
— Я был уверен, что наш рейд отпугнул его, — говорит он. — Казалось, мы выгнали Молчаливого Истребителя из города, что он изменил свои методы, чтобы оставаться скрытым. Я продолжал искать его следы, что-нибудь, что подскажет, где он находится. Но, только приехав сюда, я понял то, что ускользало от меня все эти годы. Дьявол крылся в деталях. Доктор Соренсен.
Хейз достает из внутреннего кармана пиджака несколько черно-белых фотографий. Это зернистое изображение мужчины, стоящего в очереди в баре, скриншот из видео. Даже несмотря на плохое разрешение и отсутствие цвета, я сразу узнаю Джека.
— Седьмого сентября, в том же году, когда на тебя напали, — говорит Хейз. Он показывает мне другой. Затем еще один. И еще. Джек присутствует в каждом из них. — Тринадцатое сентября. Четырнадцатое сентября. Пятое октября.
Хейз показывает мне последнюю фотографию. На этом снимке я вижу еще одно знакомое лицо в профиль на переднем плане, а Джек сидит через несколько столиков от меня и Уинтерса.
Тревора Уинтерса. Молчаливого Истребителя.
Джек на снимке не реагирует. Он наблюдает. Он хочет подтверждения того, что его теории верны.
Пот покрывает мой лоб и заднюю часть шеи. Я сжимаю и разжимаю пальцы ног в ботинках. Я впиваюсь ногтями в потертые деревянные подлокотники.
Это вещи, к которым можно прикоснуться, они реальны. Этот человек на фотографии мертв. Джек дал тебе доказательство. Его последние останки — сокровище в твоей хижине.
Стальные нотки в моем голосе удивляют даже меня саму, когда я говорю:
— Переходи к сути, Хейз.
— После того, как ты повзрослела и вышла из приемной семьи и сменила имя, я следил за тобой, просто чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Но когда в районе колледжа Три-Сити стало происходить все больше исчезновений, все они были мужчинами, с которыми, казалось бы, практически не было связей, их тела так и не нашлись, и все это в широком радиусе вокруг тебя, я начал верить, что неуловимый Истребитель взялся за старое. Когда я услышал об исчезновении в университете, это было слишком близко. Я начал проверять всех, кто связан с тобой. Представь себе мое удивление, когда я просмотрел все собранные мной улики по убийце и нашел Джека Соренсена на видеозаписях из «Шотландца».
— Что именно это должно доказывать? Что Джек жил в том же городе, что и я, и вел светскую жизнь? Я уже знала это. Это ничего не доказывает. Кроме того, Джек работал в университете Уэст-Пейн раньше меня.
Хейз откидывается на спинку стула и перекладывает фотографии во внутренний карман пиджака.
— Сначала я подумал, что, возможно, мы все это время искали фальшивый профиль Истребителя. В этом был смысл. Джек — блестящий человек. Он мог замести следы в Эшгроуве, разделив свой метод действий, с одной стороны оттолкнул нас подальше, возможно, возложив вину на кочевника, а с другой, забирал других жертв. Но реальное объяснение гораздо проще, не так ли? Было два серийных убийцы.
— Я не понимаю, — говорю я.
— Джек убил Уинтерса, Молчаливого Истребителя. Как только угроза его территории была устранена, он двинулся дальше. Возможно, сначала он даже не понял, что ты выжила. Но когда ты появилась в Уэст-Пэйне столько лет спустя, это была возможность, от которой он не мог отказаться. И все это время он убивал в районе Три-Сити, развлекал себя до тех пор, пока не получил от тебя все, что хотел.
— Это теория не имеет доказательств. А теперь ты, блять, похитил меня и притащил -именно сюда из возможных гребаных мест на планете, — говорю я, дико осматриваясь по сторонам, прежде чем устремить свирепый взгляд на Хейза. — Что ты собираешься со мной делать, когда он не появится, а? Убьешь меня в доме моего детства?
— Я знаю, тебе сейчас тяжело, но Джек не сможет устоять перед симметрией. И на этот раз нет никаких ненужных препятствий. Здесь нет никакой бюрократии. Никто не усомнится в доказательствах, которые находятся прямо перед нами. На этот раз мой план не провалится.
Нахмурив брови, я опускаю голову и закрываю глаза. Я знаю те части моей истории с Джеком, которые Хейз изложил правильно. Но я также знаю те, где он ошибся.
Джек не захочет приезжать. Для него я не образец симметрии, перед которым он не сможет устоять. Я не приз.
Он сам это сказал: я доставляю неудобства.
Джек заботился обо мне так сильно, как только мог, но только потому, что я его вынудила. И это, вероятно, сбило его с толку. Я вывела Джека далеко за пределы его возможностей. Единственная причина, по которой он действительно остался, — это из-за угроз, которые я высказала в ту ночь, когда убила Мейсона. И теперь, предоставив ему доказательства, которые так долго хранила, я дала Джеку все основания уйти. Немедленно.
Я могу только надеяться, что он уже воспользовался своим шансом.
Ничто из этого не меняет моих чувств. Я знаю, что люблю Джека Соренсена. Как бы мне ни было больно признавать это, я также знаю, что Джеку будет лучше, если он воспользуется шансом и сбежит.
И он достаточно умен, чтобы тоже это понимать.
— Джек не придет, Хейз, — говорю я, качая головой. Слеза скатывается по моей щеке. — Он этого не сделает. У него больше нет для этого причин.
— Он придет. Ты изучала поведение хищника, Кайри. Ты лучше, чем кто-либо другой, знаешь, что люди по своей сути не так уж сильно отличаются от зверей. Джек считает, что он находится на вершине пищевой цепочки, и для такого человека, как он, ты — ценная добыча на его территории. Он придет, чтобы выгнать меня из своих владений и забрать обратно то, что, по его мнению, принадлежит ему, точно так же как он сделал с Молчаливым Истребителем
— Нет.
— Он, наверное, даже тебе это говорил, верно? Что ты принадлежишь ему? Ты — его?
Я могу только покачать головой, мои губы дрожат, я плотно сжимаю их.
«Я здесь не претендую ни на кого, кроме тебя, Лилль Мейер».
Мой подбородок опускается на грудь. Слезы капают прямо из открытых глаз, я моргаю, глядя себе на колени. Мое сердце обжигает кости своими яростными ударами.
— Но он никогда не говорил, что любит тебя, не так ли? Потому что он не может. Джек — мастер манипуляций, и он хочет держать тебя в своей власти.
— Прекрати, — шепчу я. Несмотря на понимание, что он говорит правду, это все равно поражает меня в грудь, как огненная стрела, когда я слышу это со стороны, а не только в своем собственном сознании. Даже незнакомый человек легко увидел, с чем я боролась последние недели. Доказательства настолько очевидны.
Рука Хейза ложится мне на плечо, горячее клеймо проникает сквозь рубашку и впивается в кожу. Я пытаюсь отмахнуться от него, но он не двигается с места.
— Не трогай меня.
— Ты единственная выжившая Истребителя. Ты хоть понимаешь, насколько ценным это делает тебя в качестве приза для кого-то вроде Джека? — Хейз наклоняется, пытаясь заставить меня встретиться с ним взглядом. Его горячее дыхание обдает мое лицо, наполняя ароматом кофе и черствых бутербродов. Меня чуть ли не тошнит прямо на колени. — Но ты должна понять: для Джека ты не более чем трофей. Он чрезвычайно опасен, Кайри. Нужно забрать тебя отсюда и доставить в безопасное место. И мы сможем остановить Джека вместе, прежде чем он убьет кого-нибудь еще.
Я поднимаю голову ровно настолько, чтобы пригвоздить Хейза своим яростным, диким взглядом.
— Он. Блять. Не придет.
Я выкручиваю руки до тех пор, пока не натираю их до крови, пластик врезается в запястья, когда я кричу от ярости, надеясь, что кто-нибудь меня услышит. Я кричу до тех пор, пока это облако тьмы не опускается с оглушительным хлопком.
«Тише, не кричи, детка», — шепчет мне на ухо Истребитель, по комнате разносится запах его дешевого одеколона. — «Или я отрежу язык твоей маме».
Я дергаюсь на стуле, чуть не опрокидывая его, но Хейз удерживает его в своей хватке. Я смутно ощущаю его присутствие, как будто оно находится за занавесом, на который проецируются мои худшие кошмары.
«Шш, тише. Успокойся, детка.»
Я все еще корчусь, все еще кричу, фантомная боль стягивает края моих шрамов, когда посторонний звук прорезает образы и погружает комнату во внезапную тишину.
Гудок.
Гудок.
Гудок.
— Он здесь, — говорит Хейз.
Что-то холодное прижимается к моему виску. Я моргаю, чтобы рассеять черную пелену, смотрю на Хейза, который стоит слева от меня, направив дуло пистолета мне в голову. В другой руке он сжимает электрошокер. Моя грудь вздымается с каждым вздохом, когда он направляет электрошокер в коридор, ведущий к комнатам нижнего уровня.