— Меня тоже это удивляет, — заметил Тао Ган.
— Чэн Па ответил мне, что именно так они первоначально и собирались поступить, но, к сожалению, в храме призраки. Иной раз среди ночи слышатся стоны и звон цепей. Однажды один из его людей видел, как открылось окно, и демон с красными глазами и зелеными волосами состроил ему жуткую гримасу. Вы можете мне поверить, если я вам скажу, что Чэн Па и его ребята не из пугливых, но слепо боятся призраков и духов!
— Бррр… меня самого в дрожь бросает! — воскликнул Тао Ган. — Но почему оставили храм монахи? Обычно этих лежебок не так-то просто согнать с насиженного места. Кем, по-твоему, они были изгнаны из своих тепленьких келий — чертями или злонамеренными лисами?
— Не знаю. Одно могу тебе сказать, они покинули это место и ушли. Бог знает куда!
В свою очередь и секретарь рассказал историю, от которой волосы вставали дыбом. Речь шла о юноше, который женился на «прекрасной, как луна» девушке, не подозревая, что это превратившаяся в женщину лиса, которая во время брачной ночи приняла свое истинное обличье и вонзила ему в горло свои клыки!
Когда секретарь замолк, Ма Чжун заметил:
— Все эти жуткие истории с призраками возбуждают во мне желание выпить что-нибудь покрепче чая!
— Послушайте, — воскликнул Тао Ган. — Я кое-что вспомнил. Ведь я приобрел маринованные орехи у зеленщика, держащего лавку поблизости от Линь Фана. Я это сделал, чтобы заставить его разговориться. Но они будут очень хороши вместе с чаркой вина!
— Какая прекрасная для тебя возможность избавиться от денег, которые ты прикарманил у монахов Бесконечного Милосердия! — подсказал Ма Чжун. — Ты же знаешь, что украденные в храме деньги приносят несчастье тому, кто их бережет!
На этот раз Тао Ган быстро согласился отделаться от своих монет и сам отправил полуночного слугу приобрести добрую бутыль местного вина. Подогрев его на кипятильнике для чая, друзья снова и снова наполняли им чарки и лишь за полночь добрались до постелей.
Ранним утром следующего дня они снова встретились в присутствии.
Секретарь Хун отправился проверять тюрьму, а Тао Ган укрылся в архиве, чтобы разыскать все документы, имеющие отношение к деятельности Линь Фана в их городе.
Ма Чжун, со своей стороны, пошел в казарму. Увидев, что стражники либо бездельничают, либо играют в кости, он приказал им выстроиться на Большом дворе и, к их вящему изумлению, заставил маршировать в течение двух часов подряд.
Затем он пообедал в компании секретаря Хуна и Тао Гана и, вернувшись в свою комнату, хорошенько выспался в предвидении предстоящих трудов.
12. ДВА ДАОСА В ЧАЙНОМ ДОМИКЕ ОБСУЖДАЮТ ТОНКОСТИ ВЕРОУЧЕНИЯ. МА ЧЖУН УСПЕШНО ВЫПОЛНЯЕТ ЗАДАЧУ
С наступлением темноты Ма Чжун снова оделся бродягой. Секретарь разрешил казначею отсчитать ему тридцать серебряных монет. Ма Чжун завернул их в кусок материи, сунул в карман и направился к храму Совершенной Мудрости.
Он застал Чэн Па на его обычном месте, сидящим спиной к стене. Серьезно увлеченный партией в кости, толстяк почесывал себе грудь, но, заметив пришельца, сердечно его приветствовал и усадил с собой рядом.
Усаживаясь на корточки, Ма Чжун сказал ему:
— Дружище, почему на выигранные у меня в прошлый раз деньги ты не приобрел себе куртки? Ведь с наступлением зимы твое тело будет нуждаться в защите от непогоды?
Чэн Па с упреком взглянул на него.
— Старший брат, — ответил он, — твои слова меня огорчают. Разве я тебе не объяснил, что являюсь советником гильдии нищих? Неужели ты можешь меня представить замешанным в таком грязном деле, как приобретение одежды? Давай-ка лучше поговорим о твоих делах, хорошо?
Наклонившись к Ма Чжуну, он заговорил, понизив голос:
— Все устроено. Уже сегодня вечером ты сможешь покинуть Пуян. Золотую заколку хочет продать даосский монах. Вскоре он будет тебя ждать в чайном домике Ван Лу, за Башней Барабана. Ты его легко найдешь — он будет сидеть один, в углу, и под носиком его чайника будут стоять две пустые чашки. Остальное — твое дело.
Ма Чжун рассыпался в благодарности и обещал заглянуть к советнику гильдии нищих, чтобы выразить ему свое почтение, если придется снова посетить город.
Больше не задерживаясь, он распрощался и легким шагом направился к храму Бога Войны. Вскоре он увидел Башню Барабана, вырисовывающуюся на фоне темного неба, и мальчуган провел его до узкой торговой улочки, где он быстро заметил вывеску Ван Лу.
Откинув грязную занавеску, Ма Чжун вошел. Перед шаткими столами расположилось с дюжину человек в лохмотьях, атмосферу отравлял тошнотворный запах. В самом дальнем углу за столиком сидел одинокий монах.
Когда Ма Чжун приблизился к монаху, его охватило сомнение. На святом человеке был старый капюшон даоса, его голову укрывала засаленная черная шапочка, а у пояса висел рыбий барабанчик, но он был не велик и силен, а низок и жирен. Право, у этого человечка не было ничего общего с могучим скотом, описанным судьей Ди! Однако указание Чэн Па было точным, ошибки быть не могло.
Ма Чжун подошел к монаху, говоря развязным тоном:
— Раз на столе уже есть две пустые чашки, почтенный дядюшка, не будет ли мне позволено присесть, чтобы смочить пересохшее горло?
— Ах! Вот мой ученик! — забормотал толстяк, — Садись за мой стол и выпей чашку чая. Захватил ли ты с собой священную книгу?
Прежде чем сесть, Ма Чжун вытянул свою левую руку, чтобы дать монаху возможность пощупать спрятанный в рукаве небольшой сверток. Ловкие пальцы монаха быстро распознали серебряные деньги. Он кивнул и налил Ма Чжуну чаю.
После того, как каждый из них отпил по несколько глотков, толстяк сказал:
— А теперь я покажу тебе место, которое очень ясно объясняет доктрину Высшей Пустоты.
Продолжая говорить, он вынул из-за пазухи книгу с растрепанными углами, с покрытым пятнами переплетом. Ма Чжун взял в руки толстый том и заметил, что он называется «Тайная традиция Нефритового императора» — широко известный канонический труд даосизма.
Листая, он не обнаружил ничего необычного.
С хитрой улыбкой монах сказал:
— Мой брат, надо прочесть шестую главу.
Найдя указанное место, Ма Чжун приблизил книгу к глазам, словно для того, чтобы было удобнее разобрать текст. В ее корешке была скрыта длинная золотая булавка. Изысканно выполненная, совершенно схожая с рисунком мясника Сяо, головка драгоценности представляла собой летящую ласточку.
Ма Чжун захлопнул книгу и опустил ее в рукав.
— Этот труд содержит доказательство, которое я разыскивал! Теперь позвольте же мне вернуть вам трактат, который недавно вы так любезно одолжили мне.
Продолжая говорить, он извлек из рукава небольшой сверток с монетами и протянул собеседнику. Тот поспешил укрыть его в своей одежде.
— А сейчас, почтенный дядюшка, я должен вас покинуть, — сказал соратник судьи Ди. — Но завтра мы продолжим эту поучительную дискуссию.
Монах пробормотал несколько вежливых слов, и Ма Чжун удалился.
На улице он увидел, что несколько зевак окружили предсказателя. Он смешался с толпой, встав так, чтобы не терять из виду дверь чайной. Долго ждать ему не пришлось. Жирный монах в свою очередь вышел и быстрым шагом пошел по улице. Стараясь избегать света фонарей ярмарочных торговцев, Ма Чжун на большом расстоянии следовал за ним.
Его «дичь» шагала в сторону Северных ворот со всей быстротой, какую только позволяли его коротенькие ножки, но вдруг он шмыгнул в поперечный переулок. На углу узкого прохода Ма Чжун вгляделся в темноту и заметил свою пухленькую жертву на пороге бедно выглядевшего дома. Бесшумно подбежал он к человечку.