Положив руку ему на плечо, он повернул его к себе и схватил за горло, говоря:
— Один звук, и ты мертв!
Затем он увлек его в темный угол и прижал к стене.
Толстяк затрепетал всем своим жирным телом.
— Не убивайте меня! — взвизгнул он, — Умоляю, не убивайте меня! Я верну вам ваши деньги!
Ма Чжун сунул в рукав возвращенный сверток. Мощно встряхнув жертву, он спросил своим самым свирепым голосом:
— Где ты украл эту заколку?
— Я нашел ее на улице валявшейся на земле. Несомненно, богатая женщина…
Ма Чжун снова схватил его за шею и стукнул головой о стену.
— Правду! — потребовал он свирепо, — Говори правду, грязная собака, если тебе дорога твоя мерзкая шкура!
— Дайте мне сказать! — умолял несчастный, пытаясь передохнуть.
Ма Чжун чуть ослабил свои тиски, но сохранял угрожающий вид.
— Я вхожу в шайку из шести бродяг. Мы выдаем себя за нищенствующих монахов даосского вероисповедания. Живем мы в заброшенной казарме у восточной стены города. Нашим главарем является настоящий злодей, которого зовут Хуан Сан. На прошлой неделе, во время отдыха, я раскрыл глаза как раз в тот момент, когда Хуан Сан вынул из шва своего платья пару золотых заколок и их рассматривал. Я быстро закрыл глаза и притворился спящим. Уже давно мне хотелось бросить шайку, ибо они слишком жестоки на мой вкус, и мне показалось, что представляется возможность приобрести необходимые средства. Два дня назад наш главарь вернулся мертвецки пьяным. Я дождался, пока он заснет и, когда он захрапел, проверил шов его платья. Мне удалось извлечь одну из заколок, но он пошевельнулся, и я убежал, не осмелившись забрать другую.
Ма Чжун воздержался от выказывания своего удовлетворения и с еще более свирепым видом, чем раньше, рявкнул:
— Веди меня к тому человеку! Толстяк снова затрепетал и крикнул:
— Не выдавайте меня Хуан Сану, он убьет меня!
— Для тебя существует более опасный человек, чем Хуан Сан, и этот человек — я. При первом признаке предательства я затащу тебя в темный угол и… раз, перережу тебе горло. Понятно? Ну, показывай же дорогу!
Напуганный до предела человечек двинулся в путь. Они вернулись на главную улицу, затем миновали несколько узких улочек, которые вывели их к городской стене. Место было совершенно безлюдным, и в темноте едва виднелась старая развалюха.
— Это там! — пробормотал невольный провожатый, пытаясь убежать. Но Ма Чжун схватил его за воротник и потащил к дому. Сильно ударив ногой в дверь, он крикнул:
— Хуан Сан, я тебе принес золотую заколку!
Послышался сильный шум, загорелась лампа, и появилась костлявая фигура. Она была такого же роста, что и Ма Чжун, но, вероятно, весила фунта на три меньше.
Подняв масляный светильник, человек внимательно оглядел посетителей своими маленькими злобными глазками. Забористо выругавшись, пробормотал:
— Так, значит, эта грязная крыса украла мою заколку? — И повернувшись к Ма Чжуну, добавил:
— А ты как замешан в этом деле?
— Я хочу купить всю пару. Когда этот кусок протухшего мяса принес мне единственную заколку, я понял, что он хочет меня провести, и ласково убедил его сказать, где бы мог найти вторую.
Хуан Сан разразился громким смехом, демонстрируя неровные, пожелтевшие зубы.
— Дружище, думаю, с тобой мы договоримся! Но прежде моей ноге следует пересчитать ребра этого жирного ворюги, чтобы научить уважению к старшим!
Он поставил светильник на землю, чтобы ничто не мешало его движениям. Действуя с неожиданной быстротой, лжемонах опрокинул светильник толчком ноги. Ма Чжун отпустил его воротник, и несчастный метнулся прочь, как вылетающая из лука стрела.
Хуан Сан непристойно выругался и сначала хотел пуститься в погоню за беглецом. Ма Чжун за рукав удержал его.
— Брось, оставь его, — сказал он, — Позднее у тебя будет время им заняться. Пока же не забывай, что у нас есть срочное дельце.
— Если у тебя есть с собой деньги, мы быстренько его уладим. Всю мою жизнь меня преследуют неудачи, и у меня ощущение, что эти проклятые заколки еще причинят мне неприятности, если я поскорее от них не избавлюсь. Одну ты видел. Вторая совершенно такая же. Какую цену ты за нее дашь?
Ма Чжун оглянулся вокруг. Из-за туч показалась луна, и он заметил, что местность безлюдна.
— Где остальные члены твоей шайки? — спросил он. — Я не люблю вести свои дела перед свидетелями.
— Не беспокойся. Они занимаются своими обычными делишками в торговых кварталах.
— В таком случае, — заявил ледяным тоном Ма Чжун, — ты можешь оставить заколку при себе, грязный убийца. Хуан Сан отскочил назад.
— Кто ты такой, собака? — завопил он.
— Я помощник его превосходительства судьи Ди, — ответил Ма Чжун. — И я отведу тебя в присутствие, где ты ответишь за убийство Чистоты Нефрита. Пойдешь ли ты сам без уговоров или же тебя надо сначала превратить в отбивную?
— Впервые слышу имя этой девки, но знаю, на что способны грязные ищейки вроде тебя и растленные судьи, которые их используют как охотничьих собак. Когда я окажусь в тюрьме, вы навесите на меня еще несколько преступлений, истинных авторов которых вы не смогли раскрыть, и будете пытать меня, пока я не сознаюсь, что они моих рук дело. Спасибо, я предпочитаю попытаться ускользнуть от вас.
Произнося последние слова, он резким движением ноги хотел попасть в низ живота Ма Чжуна. Ма Чжун ушел от нападения и попытался кулаком ударить Хуан Сана по голове. Тот защитился по лучшим правилам искусства и ответил выпадом в сторону сердца противника. Но пока что в схватке ни один из противников не был серьезно задет.
Ма Чжун понял, что на этот раз встретил равного себе противника. Хуан Сан был потоньше, чем он, но крепость его костей уравновешивала их силы. Что касается его манеры заниматься благородным искусством, то она была столь близка к совершенству, что разбойник должен был принадлежать к восьмому классу. Ма Чжун относился к девятому, но это преимущество нейтрализовывалось отличным знанием местности, которым обладал Хуан Сан.
После долгой и ожесточенной борьбы Ма Чжун сумел провести удар локтем в левый глаз Хуан Сана. Тот ответил ногой, задев бедро Ма Чжуна, что существенно ограничило его возможность атаковать ногами.
И сразу же новый удар ногой был нацелен ему в пах. На этот раз Ма Чжун отскочил назад, и правой рукой схватил ступню противника. Он готовился нажать ладонью на колено бандита с тем, чтобы его нога оставалась выпрямленной и позволила бы удерживать того на расстоянии, пока он не смог бы подкосить вторую ногу. К несчастью, Ма Чжун поскользнулся. Хуан Сан воспользовался этим, чтобы согнуть ногу в колене и с размаху ребром ладони ударить Ма Чжуна по шее, что является одним из девяти смертельных выпадов китайского бокса.
Но в это мгновение Ма Чжун повернул голову и остановил удар челюстью. Не будь этого спасительного движения, ему пришел бы конец. И все же он оказался вынужден отпустить ногу Хуан Сана и, шатаясь, отступить — кровь больше не приливала к его мозгу. Обессиленный, с затуманившимся взглядом, он находился на милости врага.
Блистательный борец древности сказал: «Когда два соперника равны по силе, весу и технике, исход схватки определяет дух». И если Хуан Сан мастерски владел технической стороной великого искусства, он продолжал оставаться всего лишь грубым животным. Чтобы прикончить беззащитного Ма Чжуна, он мог выбрать любой из девяти смертельных приемов, но низменное желание причинить страдание своему врагу побудило его вновь ударить ногой в пах.
Самоповторение — непростительная тактическая ошибка. У Ма Чжуна кровообращение еще недостаточно восстановилось, чтобы он мог прибегнуть к хитроумной обороне. И он принял единственное возможное в данных обстоятельствах решение — двумя руками схватил вытянутую ногу и резко ее вывернул. Хуан Сан взвыл от боли, когда его коленная чашечка была вывихнута. Бросившись на бандита, Ма Чжун повалил его и коленями придавил живот. А затем, чувствуя, что силы его иссякают, соскользнул на землю и откатился в сторону, чтобы уйти от быстрых кулачных ударов негодяя.
Вытянувшись на спине, он начал тайные дыхательные упражнения, восстанавливающие кровообращение.