Секретарь Хун на мгновение остановился, а затем, глядя на судью, сказал с презрением:
— А теперь послушайте речь, которую произнес этот наглый лицемер! «Если ваше превосходительство приговорит меня к казни в наказание за мое непростительное поведение по отношению к этой несчастной девушке или за то, что косвенным образом я был причиной ее гибели, я с радостью приму этот приговор. Он освободит меня от невыносимого существования, навеки омраченного черными тучами отчаяния. Но для того, чтобы смерть моей возлюбленной была отмщена — и ради чести моей семьи, — я обязан со всей ответственностью провозгласить — я не убийца Чистоты Нефрита.»
Секретарь положил бумагу на стол. Стуча по ней указательным пальцем, он объяснял:
— Бросается в глаза разработанный Ваном план, как ускользнуть от заслуженного наказания. Он подчеркивает свою вину соблазнителя, но решительно отрицает, что убил девушку. Он прекрасно знает, что наказанием за совращение девушки, согласие которой столь твердо установлено, служит всего пятьдесят ударов бамбуковой палкой, тогда как любой убийца приговаривается к позорной публичной казни!
Ожидая замечаний, секретарь Хун глянул на хозяина. Судья молча выпил чашку свежего чая и спросил:
— Что сказал судья Фон, выслушав эти показания?
Секретарь заглянул еще в один свиток.
— Во время этого судебного заседания судья Фон не задавал кандидату Вану вопросов. Он сразу же приступил к обычным следственным мероприятиям.
— Очень мудро! — одобрил судья, — Можешь ли ты найти отчет о его посещении улицы Полумесяца и заключение лекаря, устанавливающего смерть?
Секретарь чуть больше развернул свой документ.
— Да, благородный судья. Здесь записаны все подробности. Судья Фон направился на улицу Полумесяца в сопровождении своих помощников. Пройдя в каморку, они увидели на постели совершенно обнаженный труп девушки примерно девятнадцати лет. Ее хорошо сложенное тело выглядело вполне развившимся. Волосы были в беспорядке, черты лица искажены страшной судорогой. Матрас сбился поперек кровати, подушка валялась на полу, рядом с измятой лентой белой ткани, привязанной к ножке кровати. У стены стояло корыто, а в углу виднелся столик с треснувшим зеркалом. Опрокинутый деревянный табурет лежал неподалеку от кровати.
— Были ли найдены улики, позволяющие установить убийцу? — спросил судья Ди.
— Никаких, ваше превосходительство. Даже тщательный осмотр места преступления не дал и намека. Единственной находкой была связка любовных стихотворений, посвященных Чистоте Нефрита. Она бережно хранила их в ящике своего туалетного столика, хотя, не зная грамоты, и не могла прочесть. Эти стихи подписаны именем студента Вана. «После осмотра тела чиновник, устанавливающий смерть, заявил, что она была вызвана удушением. На горле жертвы, там, где его сжали руки убийцы, виднелись два больших синяка. Шрамы и царапины повсюду на руках и груди доказывают, что жертва отчаянно защищалась. Наконец, судя по некоторым признакам, она была изнасилована до или во время удушения.»
Быстренько пробежав глазами конец свитка, секретарь продолжал: «В последующие дни судья Фон тщательно проверил все показания. Он…»