— Так ведь и дата не круглая, — возразил Дейв. — Бывает, собирается гораздо больше народу.
— По воспоминаниям очевидцев, в дыму от пушечных и мушкетных выстрелов видимость не превышала нескольких ярдов.
— Похоже, здесь черт знает что творилось.
— Как почти во всех битвах. Они не имели ничего общего с этой самодеятельностью.
— Хватит придираться. Знал бы ты, как мы намучились, пока мундиры шили. Между прочим, все оружие — точная копия подлинного.
— Только стреляет холостыми и учебными пирозарядами.
— А ты чего ждал? — возразил Дейв. — Мы ставим спектакль для публики, причем своими силами.
— В любом случае реальная битва тоже закончилась не очень удачно. В тот день победитель так и не определился.
— Еще будешь? — Дейв снова запустил руку в рыхлую землю.
— Хватит и одной банки, — покачал головой Руперт.
Дейв по локоть погрузил руку в землю и прелые листья.
— Да где же они? Их было шесть. — Он принялся рыться в земле обеими руками. — Стащил небось какой-нибудь паршивец. Проклятые «круглоголовые». Видел я, как тут околачивался один такой.
— Скажи спасибо, что оставил нам две банки.
— По-твоему, это честно? — Дейв продолжал вышвыривать землю из ямы. — Ой, тут есть еще что-то, но не банка. — Он извлек наружу предмет длиной в фут — тонкий, с утолщенными округлыми концами. — Всего-навсего старая кость.
— Должно быть, зверь какой-нибудь зарыл, — предположил Руперт. — Лиса, наверное.
— Чья бы ни была кость, при жизни эта тварь была крупнее лисы.
Руперт присмотрелся:
— Это бедро. Ну, бедренная кость.
— Но чья?
— Может, оленья.
— Жуть всякая полезла в голову, — признался Дейв. — А вдруг она человеческая?
— А если это кость одного из солдат, погибших в той битве?
Оба умолкли. Звуки боя вдали были едва слышны.
После паузы первым заговорил Руперт:
— Может, ты и прав. Здесь могли похоронить погибших.
Дейв покачал головой:
— Поневоле задумаешься, да? Мы тут рядимся в мундиры, корчим из себя солдат, а с этим парнем все было на самом деле. — Он почтительно положил кость между собой и Рупертом. — Что будем делать?
Втайне взволнованный находкой, Руперт притворился равнодушным:
— Предлагаю вернуть ее на место.
Оказалось, Дейв не лишен телепатических способностей.
— Археологи могут заинтересоваться этим местом. Может, при раскопках найдутся и другие кости. Или даже снаряжение.
— И твое пропавшее пиво. Вот удивятся археологи!
— Нет, пиво забрал какой-то гад, — покачал головой Дейв. — Но насчет кости ты прав. Предлагаю оставить ее здесь.
— Я с тобой согласен, — сказал Руперт. — Неизвестный покоится здесь больше трехсот лет. Мы не вправе его тревожить.
Дейв положил кость на дно ямы и засыпал ее.
— Земля пухом, — произнес Дейв.
Зашвырнув пустые банки подальше от места захоронения, они присоединились к сражающимся.
По окончании битвы солдаты королевской армии собрались под знаменем и с достоинством удалились с поля боя под размеренные удары барабана. Финалу не хватало исторической достоверности, но зрители остались довольны. Послышались аплодисменты. Немного погодя не менее эффектно поле боя покинула армия сторонников парламента.
У шоссе марширующие перешли на вольный шаг и направились к автостоянке у ипподрома, где остался их транспорт. Одни собирали и грузили оружие, другие занимались лошадьми или готовили на костре еду.
Руперт, которому все это было в новинку, помогал остальным как мог, а потом направился к своей машине, чтобы снять потный мундир. Страшная находка не давала ему покоя. Если это действительно останки солдата, погибшего в Лансдаунской битве, значит, им несказанно повезло. Возможно, там удастся найти и металлические предметы — нагрудник, шлем или шпагу.
Руперту представилось, как он напишет о своей находке научную работу и о нем заговорят в научных кругах. Нужно удостовериться, что кость и вправду человеческая. Радиоуглеродный анализ поможет установить ее возраст. В университете есть необходимая аппаратура, так почему бы не воспользоваться ею?
Правда, его немного мучила совесть: ведь они с Дейвом договорились не тревожить прах погибшего воина. Выкапывать кость тайком некрасиво. Дейв осудит его… впрочем, кто такой Дейв? Простоватый парень, которому нравится играть в солдатики. Ему не понять, насколько важна историческая правда.