— Да, я расследую это дело. И пришел сюда, чтобы разобраться, что происходит во время боя. Вы ведете списки участников?
— Кажется, да, но это конфиденциальная информация. Попробуйте получить ее официальным путем, обратитесь к руководству нашего сообщества.
— Ценный совет, мэм. А ваше имя — тоже конфиденциальная информация?
— Агнес Суитин, — рассмеялась она.
— Супруга майора Суитина, члена Лансдаунского общества?
— В прошлом — красавца кавалера. К сожалению, у него новое увлечение — гольф.
— Значит, вы были знакомы с Рупертом Хоупом.
— Почему вы так решили?
— Вы видели, как он пытался открыть чужие машины.
— Так это его потом убили? — удивилась она. — Я понятия не имела. Зачем же он так глупо поступил?
— Его ударили по голове. Мы полагаем, что он потерял память.
— Боже мой! Мне стыдно, что мы сообщили о нем в полицию.
— Вы поступили так, как и должны были.
В это время Ингеборг сражалась с юношей, который по технике явно превосходил ее. Казалось, ее уже загнали в угол, но стремительный выпад застал противника врасплох, и он опустил шпагу.
— Умница девочка! — захлопала в ладоши Агнес Суитин.
Но инструктор не разделял ее восторгов.
— Так вы могли ранить его. Мы здесь тренируемся, а не ставим олимпийские рекорды.
— Он осадил ее только потому, что она женщина, — возмутилась Агнес.
— Вам явно уже случалось фехтовать, — говорил между тем инструктор, обращаясь к Ингеборг. — На рапирах, верно? Но в бою вы сможете пользоваться таким оружием, только если будете состоять в кавалерии. Вы умеете держаться в седле?
Агнес укоризненно вздохнула:
— И это говорит офицер пехоты! Опасается, что рядом с ней будет смотреться жалко. А из нее получилась бы прекрасная всадница.
— Вот как? — Едва не лишившись на этой неделе одного из подчиненных, Даймонд вовсе не хотел, чтобы Ингеборг выбили из седла. — Вы были на юбилейной реконструкции в 1993 году?
— Это в связи с тем скелетом, что нашли в Лансдауне? Да, я хорошо помню тот бой и могу вас заверить, что ничего подозрительного не заметила. Я была слишком занята своими увечьями.
— Настоящими?
— Царапины, ссадины — ничего серьезного, — отмахнулась она.
— Значит, вы не заметили, что кто-то подозрительно ведет себя в бою?
— Я бы запомнила такое. Если хотите знать мое мнение, «Запечатанный узел» не имеет к этому скелету никакого отношения.
«Если это правда, — подумал Даймонд, — сейчас мы с Ингеборг даром тратим время». Вскоре после этого разговора он ушел из ангара и направился домой.
На следующий день рано утром позвонил констебль Пол Гилберт:
— Шеф, я только что побеседовал с некой миссис Джарви. Она ходит в церковь Святого Иоанна на Саут-Парейд. В 1993 году Надя две недели гостила у нее.
Даймонд отреагировал мгновенно:
— Адрес!
Машина Гилберта стояла возле коттеджа, почти сплошь увитого клематисом. Молодой констебль сам вышел встречать Даймонда.
— Предупреждаю сразу, шеф: она немолода, а если уж говорить начистоту, очень стара и вдобавок туговата на ухо. О том, что стало с Надей, я ей не рассказывал.
Гилберт повел босса в комнату, служившую и гостиной, и спальней. Старушка в розовой кофточке и синих спортивных брюках сидела в кресле-качалке и гладила белую кошку, свернувшуюся у нее на коленях. Две четырехцветные кошки пристроились на подоконнике, а сонному персидскому коту досталось в безраздельное пользование стеганое пуховое одеяло.
Пол Гилберт не преувеличивал: миссис Джарви и вправду была очень стара. Констебль представил ей Даймонда, единственной реакцией стала попытка настроить слуховой аппарат.
— Он хочет спросить вас про Надю! — прокричал Гилберт.
Миссис Джарви строго посмотрела на него:
— Не надо так кричать.
— Надя! — снова крикнул Гилберт. — Девушка с Украины!
— Вы опять про Надю? Я же о ней уже все рассказала.
— Вы говорили, она гостила у вас в 1993 году, правильно?
— Я предложила ей свободную комнату, — объяснила миссис Джарви. — Она пробыла со мной недолго. Хорошо говорила по-английски.
— Как вы запомнили, что это был именно 1993 год? — спросил Даймонд.
— В воскресенье накануне ее приезда мне исполнилось восемьдесят. Помню, я угостила ее тортом.
— В каком же году вы родились? — спросил Даймонд на всякий случай.
— Мне девяносто шесть, — вздохнула миссис Джарви. — Если доживу до ста, меня поздравит телеграммой сама королева.
— Да, а год вашего рождения?..