— Шеф, — прервал его Гилберт, показывая на вышивку в рамке над кроватью. Вышитая надпись гласила: Да будет благословен сей дом. Джулия Мэри Джарви, род. 23 июля 1913 года.
— Так вы расскажете нам про Надю? — спросил Даймонд.
— Что? Я почти не выхожу из дома, и кошки тоже. Они терпеть не могут сырость.
Гилберт наклонился к уху старушки и повторил имя Нади.
— Она была беженкой. Я приняла ее из христианского милосердия.
Даймонд попросил Гилберта:
— Выясните, не рассказывала ли Надя что-нибудь о себе.
Вопрос был непростым для человека, которому удается расслышать одно слово из пяти, да и то с трудом, но на этот раз старания Гилберта докричаться до собеседницы увенчались успехом.
— До приезда сюда она работала в Лондоне, но ей там не нравилось.
— Она рассказывала о том, как жила на Украине?
Старушка закрыла глаза и погладила кошку.
— Тяжело было слушать. Она выросла в детском доме, а когда ей исполнилось шестнадцать, какой-то человек увез ее.
Это подтверждало слова Вики. Все сомнения в том, что речь идет об одной и той же Наде, можно было с облегчением отбросить.
— В Лондоне ей пришлось работать на этого человека. Что за работа, она не говорила, но я и сама догадалась.
— Но и в Бате она не задержалась?
— Не задержалась, — кивнула миссис Джарвис. — Порой я думаю: не кошки ли ее отпугнули?
— Пока она жила у вас, она не говорила, есть ли у нее другие знакомые в Бате?
— Нет.
— И никого не приводила в этот дом?
— Вы имеете в виду мужчин? — Миссис Джарви покачала головой. — Она не доставляла мне никаких хлопот. Никогда не возвращалась поздно вечером, никогда не опаздывала — если не считать того дня, когда пропала.
— Какой это был день?
— Вы хотите знать, когда это было? Я живу на этом свете так долго, что уже не отличаю один день от другого.
— Наверное, это было уже после вашего дня рождения, 23 июля.
— Значит, в начале августа.
— Что вы делали в тот вечер, когда она исчезла?
— Легла спать в обычное время, думая, что она скоро придет. Она знала, что запасной ключ я держу под цветочным горшком на крыльце. Но утром я обнаружила, что ее постель осталась нетронутой.
— А ее вещи? Они исчезли?
— У нее не было с собой никаких вещей. Она пользовалась моими полотенцами, моим шампунем и мылом. Одежду ей дали в церкви.
— Вы заявили об исчезновении? Звонили в полицию?
— Жаль, что она так и не нашла работу. Надеюсь, к прежней жизни она не вернулась.
Даймонду пришлось повторить вопрос.
— Заявила в полицию? Но я думала, что она вернется. Как можно удерживать гостя! Хотите посмотреть ее фотографию?
Фотографию? Неужели?
— Под кроватью шкатулка. — Миссис Джарви повернулась к Гилберту: — Попробуйте достать ее, юноша.
Гилберт нырнул под кровать и выдвинул запыленную шкатулку, инкрустированную перламутром. Миссис Джарви пришлось согнать с колен кота, чтобы наклониться и поднять крышку. Шкатулка была набита письмами и фотографиями.
— Вот. Ее сфотографировал в саду мой сосед. Мы с Надей как раз лущили фасоль к ужину. Она так чудесно улыбалась!
Цветная фотография поблекла, но умело взятое в фокус изображение осталось резким. Миссис Джарви сидела на садовом стуле рядом с молодой женщиной. Между ними стояла кастрюля.
На снимке Надя казалась безмятежной и широко улыбалась в объектив. Ее длинные светлые волосы были зачесаны назад и заколоты гребнями. Даймонд отметил, что на ней джинсы, чего и следовало ожидать, и футболка. Лицо у Нади было, пожалуй, чересчур широким, но улыбка, вызванная минутным ощущением счастья, оживила снимок.
— Можно нам переснять ее?
— Что вы намерены с ней сделать? — нахмурилась пожилая дама. — Не хочу, чтобы снимок попал в газеты. Тут на мне передник.
— Если не возражаете, мы отрежем вас. Нам нужна только Надя.
— Не понимаю зачем.
Полицейские ушли, предварительно задвинув шкатулку на прежнее место под кровать и водрузив белого кота на колени к хозяйке.
— Блестящий результат, Пол, — объявил Даймонд, похлопав Гилберта по плечу.
По дороге домой он напевал, сидя за рулем. Наконец-то в деле появились не только гипотезы, но и факты. Выяснилось, как зовут жертву, подтвердились ее национальность и образ жизни. Мало того, Даймонд уже знал, в каком году и месяце Надя приехала в Бат, а потом вдруг исчезла. И даже мог показать кому угодно, как она выглядела при жизни.
Даймонд переключился с фактов на их толкование. Надя бежала из Лондона во время разгула насилия. Сутенер выследил ее в Бате и прикончил, в назидание ее подругам. Обезглавливание указывало на то, что убийцей был профессионал.