— Я могу и работать, и развлекаться, — уверяла она.
— А планировалось, что вы будете вести себя тихо и постепенно выясните, что случилось на самом деле.
— Помню, шеф, но…
— Слушайте, Ингеборг. Полной картины событий у нас по-прежнему нет. Миссис Джарви здорово помогла нам: теперь мы уверены, что Надя приехала в Бат после 23 июля 1993 года и вскоре после этого исчезла. Когда там у вас проходит бой?
— В начале августа.
— Правильно. В выходные, 7 и 8 августа, «Запечатанный узел» устраивал большой сбор — реконструкцию Лансдаунской битвы.
— Ой!
— В этом году Руперт Хоуп принимает участие в очередной реконструкции и случайно выкапывает часть скелета Нади.
— И его убивают. — Глаза Ингеборг вспыхнули.
— Вот почему я не хочу, чтобы вы гарцевали у всех на виду. Шпионы должны быть незаметны.
В диспетчерской Даймонд сообщил подчиненным последние известия о состоянии Кита Холлиуэлла и объявил, что вместо него возглавит группу. Теперь у расследования есть реальная цель, на которой следует сосредоточиться, добавил он, и перечислил важные даты лета 1993 года. Даже бристольцы слушали как завороженные.
— Я отдал фотографию Нади нашему гуру по связям с общественностью, — продолжал он. — Расклеим портреты по всему городу, покажем по телевизору. Кто-нибудь да вспомнит ее.
— А церковь? — вмешался Джон Димен. — Можно попросить священника упомянуть о ней во время воскресной службы, а потом поручить кому-нибудь раздать листовки прихожанам.
— Дельная мысль, Джон, — одобрил Даймонд. — Вот вы этим и займитесь.
Заговорил Септимус:
— Чего вы надеетесь этим добиться?
— Теперь, когда мы сузили временные рамки, нам предстоит та же работа, которую вы сейчас ведете по делу Руперта: восстановление событий нескольких дней, предшествовавших убийству. У вас есть успехи?
— Да. Мы нашли уже одиннадцать человек, припомнивших, что видели Руперта. Кто-то прозвал его Нодди, и он смирился. Он, похоже, все время блуждал по Лансдауну — все двадцать два дня, со дня битвы до того утра, когда его нашли на кладбище мертвым.
— И питался подаянием? — спросил Лимен.
— Видимо, да. До вчерашнего дня мы не знали точно, где он ночевал. А вчера нашли почтальона, который несколько раз видел его рано утром возле башни Бекфорда. И мы решили узнать, не было ли у него поблизости пристанища, какого-нибудь сухого угла.
— В башне? — предположил Лимен.
— Нет, там сигнализация, — ответил Септимус. — В башне выставлены ценные экспонаты.
— В каком-нибудь склепе?
— Увлекаетесь ужастиками?
Вмешался Даймонд:
— Когда мы впервые ездили на кладбище, я говорил вам, где, по моему предположению, он спал. Спальней ему служили ворота кладбища.
— В задней крытой части ворот есть некое подобие ниши с каменными скамьями, — продолжал Септимус. — Под ними мы обнаружили свернутое одеяло.
— Где он его взял? — спросил Лимен.
— Стащил у кого-нибудь из машины, — предположил Гилберт.
— На экспертизу посылали? — осведомился Даймонд.
— А как же! Еще нашлась пластиковая бутылка с водой и несколько продуктовых упаковок. Место за воротами защищено от ветра, ночью там тихо и безлюдно. Не гостиница, конечно, но по крайней мере там сухо. Ясно, что кто-то недавно пользовался этим укрытием.
— Может, он и повредился рассудком, но сумел отыскать себе убежище, — заключила Ингеборг.
— Если каменную скамью на кладбище можно назвать убежищем, — возразил Септимус.
Даймонд продолжил развивать свою мысль:
— Если почтальон заметил его, значит, мог видеть и убийца. Итак, однажды Руперт возвращается к себе в убежище, а его поджидает убийца. Одеяло было свернуто — значит, случая прилечь ему не представилось. На него напали по дороге. Вы согласны, Септимус?
— Вполне. Или же убийца затаился возле ворот, Руперт бросился бежать и попался. По-видимому, все-таки это была засада, вдобавок поздно ночью. Патологоанатом считает, что смерть наступила в ночное время, но точнее сказать не может.
— Чем больше я узнаю о Руперте, тем больше ему сочувствую, — признался Даймонд. — Три недели он блуждал по Лансдауну, где его никто не знал, и никому и в голову не пришло, что он в беде.
— Мы все еще пытаемся найти связь между убийствами Руперта и Нади? — журналистским тоном уточнила Ингеборг.
— Пытаемся.
— И это битва при Лансдауне?
— Верно.
— Но мы не знаем точно, участвовала Надя в реконструкции или нет?