— Нет. Проболтался неподалеку от бара еще час, пока наконец не вышел отец.
— И вы рассказали ему о Наде?
— Не успел. Я надеялся, что она давным-давно ушла. А если нет, думал, что отец с ней живо разберется. В гневе он был страшен. Увидев это, она наверняка сама отказалась бы работать на сумасшедшего.
— Сомневаюсь. Что же дальше?
Чез пожал плечами:
— Мы с отцом вернулись к трейлеру и обнаружили, что замок взломан, а Дельтаплан похищен.
— А Надя?
— Исчезла, — развел руками Чез. — С тех пор я ее не видел.
Жест выглядел чуть-чуть неестественно, и это не ускользнуло от Даймонда.
— Отец говорил, что вы подняли по тревоге охрану ипподрома.
— Да, и вызвали переполох. Обыски у выходов, толпы обозленных людей, вынужденных ждать очереди. Тот, кто совершил кражу, сумел улизнуть еще до того, как началась вся эта неразбериха. Надо было обратиться в полицию и устроить проверку на дорогах, но этого так и не сделали. В мире скачек предпочитают не впутывать в дела полицию.
— Думаете, в этом деле была замешана Надя?
Чез покачал головой:
— Я часто об этом размышлял. Гадал, не обвела ли она меня вокруг пальца. Но так и не понял, как это вышло.
— Трейлер могли взломать, пока вы занимались любовью?
— Нет. Мы бы услышали. И я проверил, что дверь заперта.
— А потом, после секса? Вы не отпирали трейлер?
— Когда я уходил, оставив Надю у машины, все было в полном порядке. И потом, замок взломали — значит, он был заперт.
— Вы знаете, что произошло потом? Что Надю убили?
— Теперь знаю, — тихо сказал он.
— Когда вы об этом услышали?
— Вчера вечером, когда увидел листовку с ее фотографией. В бристольское отделение полиции прислали целую пачку.
— Почему же вчера вы с нами не связались?
— Я был потрясен. И перепугался. Ведь я хранил тайну — о встрече с ней — все эти годы. Я ни словом не упомянул об этом, когда меня допрашивали люди из Британской организации скачек. Я не понимал, какое отношение это может иметь к краже жеребца. А вчера ночью — такой удар… Я подумал, что, может, зря я молчал все это время, но решил, что утро вечера мудренее.
— А когда вы узнали, что в Лансдауне нашли скелет, вам не приходило в голову, что это останки Нади? Как офицер полиции, вы были обязаны помочь следствию.
— Знаю. И сообщить все, что мне известно, на всякий случай.
— Вы же работали со мной по делу об убийстве Руперта Хоупа.
— У меня мелькали подобные мысли, но я находил всевозможные причины отвертеться. В то время я не видел никакой связи и, поскольку остался работать в полиции Бристоля, старался уделять больше внимания другим делам.
Даймонд не стал тратить время на упреки.
— Вы слышали, что мы нашли конскую попону, волосы на которой соответствовали волоску, найденному вместе со скелетом? Руперт где-то разыскал эту нижнюю попону фирмы «Фил Дрейк». Вы не помните, была такая у Дельтаплана?
— Да, была, — вскинул голову Чез. — Ею он был укрыт в трейлере. Я сам его укрывал. Но откуда она взялась теперь?
— Этот вопрос я собирался задать вам. Мне нужна ваша помощь, Чез. Как думаете, что произошло той ночью?
— Должно быть, все случилось за час, с момента, как я оставил Надю у трейлера, и до той минуты, когда вернулся с отцом. Преступники собирались похитить лошадь, а Надя оказалась свидетельницей.
— Как по-вашему, каким образом была совершена кража?
— Думаю, конокрады завели Дельтаплана в трейлер, прицепленный к другой машине, скорее всего внедорожнику. Охранники обнаружили следы шин. Похитители могли покинуть территорию ипподрома еще до того, как основная масса зрителей начала разъезжаться. За этот час они успели далеко укатить. И Надю наверняка увезли с собой.
— Ее похоронили под деревом, — напомнил Даймонд. — А коня продали на подпольный конный завод — если прежний хозяин, сэр Колин Типпинг, прав. Он обвинил в случившемся вас с отцом?
— Он был потрясен. Еще бы — ведь он потерял больше миллиона прибыли! Сделка с шейхом Абдулом уже была согласована, оставалось лишь подписать бумаги.
— Отец винил вас?
— Вообще-то нет. Он корил самого себя за то, что не усилил меры безопасности. Ведь я строго следовал его инструкциям. И конечно, про Надю он так и не узнал.
— Много времени прошло, прежде чем улеглась шумиха?
— Несколько месяцев. Мне осточертело, что со мной обращаются как с мальчишкой. Я ушел из дома, сначала брался за любую работу, потом устроился в полицию. Теперь придется подавать в отставку, пока меня не вышвырнули с треском.