– Приятель, говоришь? Хорош приятель, если о своем присутствии в доме умолчал. А что, если он его и укокошил?
– Надо будет все рассказать Алене! Когда ей станет лучше. Только сначала у папы № 1 поспрашиваю, как и что. Как считаешь?
– Я же чего и приехал… Думал, вы хотите подарок к папиному юбилею выбрать. Все в силе? Ты даже не заметила, что я специально по этому поводу после зубного заскочил в парикмахерскую и сделал сэссон.
– Какую еще сэсу?
– Ну, подиумную стрижку, сэссон. Ее назвали в честь создателя, британского парикмахера и стилиста Видала Сэссуна.
Я критически оглядела Славика, но не нашла в его облике существенных изменений:
– Думала, эту прическу ты сделал в честь посла из Ивана Васильевича. Ну, помнишь, того, с медальоном? Под горшок.
Славик недовольно скривился и поспешил прильнуть к зеркалу, а я пожалела о своем красноречии. Ну что мне стоило соврать? У папы № 1 через два дня действительно должен быть юбилей. С коллегами по работе он собирался отметить это событие в ресторане. А нас, близких, звал к себе домой, посидеть тихо, по-семейному.
– Подарок папе мы уже купили, и на твою долю тоже, – вздохнула я, ненадолго отвлекшись от темы пожара. – Он давно хотел новый телефон.
– Жаль, а я такую чудесную бронзовую лошадь ему приглядел в комиссионке, закачаешься!
– Как у Боровских в «Служебном романе»?
– В сто раз лучше. Ладно, давай так. Я поеду к папе № 2, разузнаю, что к чему, потом отзвонюсь. Подумаем, стоит ли соваться. Знаешь, как папа № 2 говорит?
– Знаю, Шурочка, – огрызнулась я. – Не суйся, куда не просят.
– Золотые слова, товарищ Новосельцев!
Славик, отсалютовав, отчалил. Не придумав ничего лучшего, я напилась валерьянки, потом чаю, прочитала две главы нового модного романа с пометкой «выбор читателей» и, ворча на даром убитое время (выбор был так себе), улеглась спать пораньше.
Конечно, уснуть я не могла, потому что все размышляла о превратностях судьбы. И о том, как неожиданно эта самая судьба свела меня с мужем Алены как раз накануне его смерти. В знаки и совпадения я скорее верила, чем нет. И сейчас пыталась додумать, с какой такой целью была послана в тот лес и в тот дом. Не зря меня терзали нехорошие предчувствия, стоило мне вчера ступить на лесную тропинку.
Разумеется, мужа Алены я не узнала, так как раньше никогда не видела вблизи. Иногда он забирал подругу после фитнеса, как-то раз – из бара, где мы с ней засиделись допоздна. Но обычно мы ограничивались кивком издалека. Чаще – в темноте. Дома у Алены я была несколько раз, но в спальню или кабинет, где чаще всего стоят фото, не поднималась.
Может, просто не присматривалась? Естественно, Вадим в такие моменты либо был в командировке, либо работал. Я даже подумала, что Алена специально не хочет знакомить меня с мужем. Впрочем, это частый «заскок» молодых жен. Может, она его ревновала? Хотя какая сейчас разница…
Судя по словам домработницы, сама Алена не понимала, что ее Вадим делал в лесу. Ей он сказал, что едет на деловые переговоры в другой город. Возможно, домработница права: он хотел отдохнуть в тишине, выспаться, поэтому и отправился за город, не уведомив жену.
Глава 5
Утром я первым делом позвонила Алене домой, уточнила у домработницы, что она уже не спит, и поехала к подруге.
Дом был большим, обшитым выкрашенными в темный цвет досками. Что-то от американского колониального стиля просматривалось в его архитектуре: широкие балконы, прямоугольные светлые окна. Ворота тонули в густых зарослях старого кустарника: они огибали дом и создавали дополнительный защитный экран от посторонних глаз. Когда я первый раз увидела особняк Алены, подумала, что они приобрели его у какого-то состоятельного человека. Было заметно, что дом очень дорогой, но не новый. Да и этот район, располагавшийся возле леса, был довольно старым.
Машину я оставила на гравийной подъездной дорожке. Двери мне открыла все та же домработница. Вид имела замученный и даже слегка напуганный: мешки под глазами, видно, что совсем не спала.
– Говорят, там и опознавать было нечего, – шепнула она мне, пока я раздевалась. – Ой, горе…
– Родственников много будет?
– Какое там… Отца у Вадима давно не было, мать одна растила. И та, говорили, умерла, когда он еще студентом был. Остальные дальние родственники явятся только на похороны. Тут к Алене еще приятельницы с работы пришли, хорошие девчонки. Волнуются.
Никого из присутствующих я не знала, потому зашла в комнату и растерянно кивнула.
Аленка забилась в угол дивана и дрожала, будто от озноба. Горе, нежданное и от этого еще более сильное, казалось, покрыло ее лицо, разом лишив его естественной красоты.