– Ничего себе: «пошалила». Ты помнишь, что в этом телецентре ночью творилось?! И бабушка Агафья сказала, что будет еще хуже.
– Куда уж хуже-то?! У меня от этих Хрюши, Фили, Степашки и Каркуши до сих пор вооот такие мурашки по спине!
– Ну, это же на самом деле не они, а порождения того Зла, которое, как сказал Гоша, где-то очень глубоко.
– Но скоро может выйти наружу.
– Брр… Прямо Стивен Кинг какой-то.
– Только у него это в книгах было, а у нас на самом деле.
– Понятное дело. Мы, как всегда, впереди планеты всей. И в этом тоже.
– А кто виноват, что там языческое капище было, на котором к тому же еще и человеческие жертвоприношения совершались?
– Ага. А потом кладбище самоубийц прямо на нем устроили. Так что этому самому Злу там самое раздолье и застолье. От этого и вся тамошняя фигня ночная происходит.
– Да уж. Если бы не Черный Пес, ни за что бы мы оттуда не выбрались!
– Это да. Классно он их шуганул!
– Как они все от него в стены сразу попрятались! Любо-дорого смотреть было!..
Так делились впечатлениями наши герои после весьма активно и весело проведенной ночи в телецентре. Впечатлений, разумеется, была масса. Но разговоры разговорами, а, в конце концов, делать тоже что-то надо. Только что? Вот в чем вопрос. И задал его кот:
– Думаю, что на этом «вечер воспоминаний» можно считать закрытым. На повестке дня стоит вопрос: «Что делать?»
– Ты бы еще «Кто виноват?» спросил, – хихикнула Катя.
– Наверное, я виноват, – вздохнул Гоша. – Это же я оказался «центром кристаллизации» всего того, что случилось.
– Прекрати сейчас же! – одернул его Тим. – Ведь бабушка Агафья сказала, что это не так. И кот был неправ, говоря, что Гоша – это «центр кристаллизации». Дело совсем в другом.
– Ну, возможно, я несколько неправильно сформулировал, и на самом деле Гоша выступил в роли катализатора этого процесса, – заметил кот.
– Слушай, кончай «химичить»! Жизнь – это не химия какая-то! И нечего свои теории химические на жизнь переносить.
– Я бы попросил! – возмутился кот. – Каждая теория имеет право на существование, пока не доказано обратное.
– Вот и доказывай свои теории на ком-нибудь другом, а не на нашем Гоше! – выпалил Тим.
– Может, хватит уже, а? – прервала их спор Катя. – Сколько можно спорить? Вам же человеческим языком объяснили, что это просто звезды так встали. И случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Получилось, что рано. Но так уж получилось, и ничего с этим теперь не поделаешь.
– Ты думаешь, что просто так с Гошей познакомился? «По своему хотению»? – спросила она Тима. – На самом деле все это звенья одной цепи.
Черный Пес согласно гавкнул.
– Вооот! И песик это подтверждает, – кивнула Катя и погладила его. – Умная собачка. Не то, что эти…
Она пренебрежительно кивнула в сторону кота и Тима.
– Он у тебя вообще любимчик, – обиженно пробурчал кот. – Что бы он ни сделал, все это хорошо и правильно. Думаю, что даже если бы он тебя за бочок укусил, ты бы и тогда ему какое-нибудь оправдание придумала.
– Ой! – вдруг вскрикнула Катя.
– Что с тобой?! – встревоженно повернулись к ней кот, Тим и Гоша.
– Меня кто-то за бок укусил, – поморщилась Катя, потирая бок.
– Разыгрываешь? – усмехнулся Тим. – Так мы тебе и поверили.
Но поверить пришлось.
– Что, страшно?! – раздался вдруг голос.
Все начали оглядываться в поисках того, кто это сказал. Но никого не увидели.
– Всем бояться! – сказал тот же голос, но уже менее уверенно.
– Кого бояться-то? – осторожно спросил кот.
– Меня! Меня бояться! – раздраженно закричал голос.
– А ты где? – поинтересовался Гоша.
– Тута я! Здеся! Туточки вот! – раздалось откуда-то снизу.
Все опустили взгляд и увидели рядом со стулом Кати маленького Волчка, заходившегося этим истошным криком.
– А ты кто? – спросила Катя.
– Меня каждый должен знать в лицо! То есть в морду. Я страшный и ужасный волк! Который зубами щелк! – гордо заявил Волчок.
– А ты случайно не Волчок, который укусит за бочок? – задал ему вопрос Тим.
– Мааалчать! Не сметь меня так называть! – гневно затопал ножками Волчок. – Я не волчок, а волчище! Волчара страшная! И ужаснаяяяя…
И тут Волчок неожиданно разрыдался.
– Ну, что ты, малыш? – наклонилась к нему Катя. – Кто тебя обидел?
– Всеее! – захлебываясь в рыданиях, протянул Волчок. – Никто меня не боится. А я ведь самый кошмарный кошмар и ужасный ужас. Мне папа с мамой так говорилиии…
И Волчок снова зарыдал в голос, размазывая слезы по морде.
– Ну, не плачь, малыш, – погладила его Катя. – Все будет хорошо.
– Не бууудет! – продолжал рыдать Волчок. – Никто меня не боится! Я совсем нестрашный! Я даже укусить никого не могу! Хотя всех пугают, что «придет Серенький Волчок и укусит за бочоооок»…