– Иди, киска моя! А я пойду все примерю! – сообщила жена и мать, убегая на свою половину с ворохом пакетов.
– Это нужно отметить отдельно! – подмигнул Топчий-старший. – Пойдем, сынок, в винные закрома на дегустацию! – И мужчины отправились поговорить о своих делах.
В винном подвале отец откупорил бутылку коньяка «Хеннесси», вынул из холодильника лимон, апельсин, несколько мандаринок и ловко соорудил пару бутербродов с черной икрой. Подняв бокал, Аркадий Леонидович произнес тост:
– За процветание рода!
Стас подмигнул в ответ:
– Эх! Как сказал классик: «Красиво жить не запретишь, но помешать можно…»
– Ну что, сынок? Сдал ты сегодня очередной предмет и уже скоро станешь режиссером, – сменил тему отец. – На какие деньги снимать думаешь? На мои рассчитываешь? – Тон его был по-прежнему мягким и бархатным, однако разговор, как сразу понял Стас, предстоял жесткий.
– Чтобы добывать деньги для съемок, есть специальная профессия – продюсер! – попытался свести разговор к шутке сын.
– Не пытайся дурить отца! Продюсеры деньги достают под режиссера! – Топчий снова наполнил бокалы. – Давай выпьем за твое будущее!
Бокалы мелодично звякнули и медленно опустели.
– Знаешь, кто мой любимый литературный герой? – неожиданно спросил он сына.
– Нет.
– Гренуй.
– Кто это?
– Есть такая книга «Парфюмер» писателя Зюскинда. Там главный герой – Гренуй. У Гренуя, как у любого негодяя, цель оправдывает средства. Поэтому он не чувствует угрызений совести, когда убивает. – Топчий подошел к книжному шкафу, который был встроен в стенку винного подвала. Достал толстый томик и, раскрыв его на закладке, прочел вслух: «То обстоятельство, что в начале всего этого великолепия стояло убийство, было ему (если он вообще отдавал себе в этом отчет) глубоко безразлично»[5].
– Он тебе нравится, потому что он убийца? – поднял брови юноша.
– Ты не понимаешь. Гренуй – это даже не человек. Это ракета, летящая к цели. И если ради цели, по пути к ней, необходимо убить, он убивает, не задумываясь. Но Гренуй не получает удовольствия от убийства, он просто берет все, что ему надо. – И отец снова прочел из книги: – «Облика девушки с улицы Марэ – ее лица, ее тела – он уже не мог припомнить. Ведь он же сохранил лучшее, что отобрал и присвоил себе: сущность ее аромата». Ты понял?
– Не совсем, – заерзал в кресле сын.
– Гренуй использует людей, высасывает и бросает – ведь каждый раз, когда Гренуй уходит от «использованного» человека, тот умирает, потому что Гренуй взял от него все, что мог. Это и есть философия жизни. Давай еще по глотку!
– Папа, скажи, ты все это говоришь серьезно?
– Абсолютно. Особенно в свете того, что ты без пяти минут режиссер.
– Тогда объясни мне так, чтобы я понял, а то я что-то не догоняю: что ты имеешь в виду?
– Стас! Ты помнишь, когда ты заявил нам с мамой после окончания школы, что будешь поступать в театральный на режиссуру, какой была наша реакция?
– Вы, мягко говоря, были не в восторге. А потом ты вдруг почему-то согласился. Я до сих пор не понимаю, зная тебя, почему ты мне разрешил…
– Вот, хорошо, что ты все это помнишь. Объясняю. Я решил, что позже, когда настанет время передавать тебе мой бизнес, экономику и маркетинг ты как-нибудь освоишь. А стать режиссером – это для нашего дела полезно!