***
Кримхильда смеялась долго. Очень долго. Даже осела на землю, зеркальце метнулось за ней.
– Родить… Ох-хо-ха!.. Мать моя! Фу, всё, хватит. Хватит, я сказала! Боже! Аж слюни потекли. О! Ты посмотри, на душницу я упала: синие цветочки, аромат мяты. Надо будет на обратном пути нарвать… Ой, ну, я не могу! Родить! Мэриан, дорогая моя, родил дурачок, или «кесарево» делали?
– Родил. Парень оказался с юморком. «Сына» назвал в честь своего бывшего.
Кримхильда поднялась, отряхнулась. Вроде успокоилась.
– Насчёт сына, девочка моя, как он там, Макс твой? Не начал колдовать ещё?
– Кримхильд!
– Шучу, шучу! Я скорее умру, чем поверю в то, что у мужчины проявился дар. Хорошо с ним ладишь, не волнуют его твои способности? Мальчик, кажется мне, должен сильно переживать.
– Иногда переживает, – кивнула Мэриан. – Но не на регулярной основе. Соглашусь, что в каком-нибудь фильме либо в книге раздули бы конфликт по данному поводу, но это жизнь. Более сложная, не упрощённая. Привык к магии и смирился Микки. Ладим с ним отлично, насколько это возможно. Растёт, кстати, в отличие от меня, гуманитарием. Литературу любит сильно, историю. Я с математикой помогаю. Подсадил меня на игры компьютерные. Совместные. Не закатывай глаза, Кримхильд! Неплохое времяпрепровождение, только вот жестокое. Все игры про войну, сражения. А эти его слова, если я побеждаю: «Мама, я мёртв. Ты убила меня», жуть наводят.
– Девочка моя, я, конечно, не сомневаюсь в совершенстве женских организма и психики, по сравнению с слегка обделёнными природой мужчинами, но всё же под сомнение не ставлю такой общественный институт, как семью. Полную. Мама, папа, ребёнок. Недостаток мужского внимания может повлиять на психику в плане…
– Недостаток мужского внимания, – Мэриан взглянула на ногти, тем самым подсознательно показывая, где она видела этот недостаток мужского внимания, – компенсируется преподавателями. Это неполноценная замена, но другого я позволить себе не могу. Какой мужчина согласится стать мужем ведьмы? Так что Микки просто много времени проводит с тренером по фехтованию, ездит на соревнования, палаточные тренировки-многодневки. Ему нравится.
– Сколько ему уже?
– Девять.
– Как время летит-то, девочка моя! Девять лет сыну, значит, мы годков, так, десять не общались по зеркалам! А вживую-то – со времён Второй Мировой! Ты, кстати, как его выносила, Микки твоего? Были магические кризисы?
– Были. Однажды я неудачно чихнула.
***
Знак ограничения скорости сорвало вместе со светофором и, слава Богу, метнуло за бордюр, в траву. Одна машина перевернулась. Пустая, припаркованная. Две, которые стояли намного дальше, просто повернуло порывом ветра. Черепица крыши и часть кирпичей стены полетели вверх по наклонной, насмерть пришибли нескольких диких гусей. Одна девушка лишилась чувств, с удачно оказавшегося рядом экзбециониста сорвало плащ, что лишило чувств вторую девушку.
– О-о-о-йх… Сейчас чихну ещё раз!
***
– Это место знаю только я! Оно прекрасно. – Кримхильда продолжала идти, фон потерял густоту. – Это там. За сухостоем и репейником, не в лесу, а на поляне. Ягодник нагревается солнышком, часто выгорает, но не полностью. А клубника какая! М-м-м… Сладость. Не без кислинки. Ту полянку я нашла случайно, сейчас покажу, уже почти пришла. Хожу на неё не первый год, и, уверяю тебя, только я хозяйка на этом… Сука! Уже собирают, ядрёна мать их перемать!
Старая ведьма лишь повела взглядом. Мэриан вздрогнула от силы, от взрыва энергии, который почувствовала даже через зеркало.
– Кримхильд?
– Так вот, уверяю тебя, только я хозяйка на этом чудесном ягоднике. Уже точно.
– Что ты сделала? – с опаской спросила женщина.
– Да не волнуйся, моё ты Солнышко, ценящее людей больше, чем они того стоят. Телепортировала домой с лукошками, полными клопов. И заодно стёрла память. Никто не посмеет нарушить мой день. Сегодня чудесны ягоды, чудесна я, чудесен лес и чудесна хорошо сделанная погода.
– Хорошо сделанная?
– Я бы сказала: мастерски! Прочитала в газете, что обещали дождь. Вот и пришлось мне утром разогнать тучи и подкорректировать движение солнца. Погодных аффектов и геологических катастроф не будет, если ты об этом – я мастак своего дела.
«Я забываю, – подумала Мэриан, – забываю, насколько эта ведьма сильна. Участвовавшая в Массачусетской охоте на ведьм, будучи уже профессиональной волшебницей. Создавшая всемирный «Регламент силы чародеек и колдуний». Единственная в своём роде получившая международный суверенитет. Могущественнейшая! И в то же время до невозможности простая, помахавшая ручкой всем государственным лидерам, просто живущая ради себя в глухой деревеньке в Сибири».
– Ага, – кивнула Кримхильда, уже устроившаяся в ягоднике. – Не забывай, что я, как и ты, ещё мысли читать умею. Что за информационный монолог, неудачный приём писателя-профана? Но всё равно спасибо за комплименты, девочка моя, мне очень приятно.
Древняя ведьма поставила рядом с собой пластмассовое ведро, положила раскрытый пакетик, как объяснила, «для иван-чая и чабреца». Села на корточки. Одной рукой придерживая черешок, другой начала срывать маленькую красную ягоду, держа её в ладошке до тех пор, пока не наполнится. А потом – в ведро. И снова. Держит – наполнится – в ведро.
Над освещённой «хорошо сделанным» солнцем спиной летала тучка комаров, которая вскоре, приняв старую ведьму за часть ландшафта, просто исчезла.
– Регламент, – неожиданно начала Кримхильда, не останавливаясь, – регламент и ещё раз регламент. Травы ты выращиваешь в саду, а о тех, что не описаны в регламенте, не знаешь ничего. Лес ты видишь из машинных окон, когда едешь в магазин за продуктами. Таких мелочей я могу набрать сотню, и, к сожалению, подвластна им не только ты. Каждая ведьма, которую я знаю, сдалась, забыла о своих истоках, о своей истинной силе. А потому вы ослабли и не способны даже на простую зеркальную коммуникацию без травок и камней. А из-за того, что ослабли, вы перестали справляться с проблемами, бедами, которые сжимают вашу шею бечёвкой. И потому начали бежать ко мне, как суки, поджавшие хвост перед волками. Говори, девочка моя, кто этот волк? Кого мне уничтожить?
***
Перед ней шла процессия трупов, уродливых, изувеченных. Они все смотрели на неё. Они указывали на неё. «Ты пойдёшь с нами, – вещали черепа и гниющие головы. – Мы заберём тебя с собой!»
Мэриан заметила среди них сына, из-за чего в секунды покрылась холодным потом. «Мама, я мёртв. Ты убила меня. Пошли за мной, мам. Ты ведь знаешь, что должна, что обязана. Что заслужила. Сюда, мам, по тропе. Видишь того человека с выжженной до кости щекой, лопнувшим глазом? Помнишь его? А он тебя помнит. И зовёт. А тот? Помнишь его? Понимаю, он настолько изуродован, что в каше из зубов, соплей, крови и кожи на лице больше ничего не углядеть».
«А помнишь того, Мэриан? – уже говорил не Макс, а Вернер, ведя её по саду, укрытому розами, сиренью, алиссумом, бурачком жёлтого, белого и розового цветов, а так же расчленёнными телами. – Помнишь его, Мэриан? А вон того? Теперь взгляни вверх».
Она повиновалась. И закричала, ослепла от жара и света. Нечто спускалось с небес. Невидимая тварь. Возмездие. Дух. «Сдайся, ты должна, Мэриан, не сражайся. Ты должна умереть. Ты провинилась. Это твоя кара. Ты должна умереть».
Женщина проснулась, липкая, мокрая от подсыхающего пота. В то же мгновение кровать, тумбочка, стол, кресло и, как оказалось, сын ведьмы, висящие в воздухе, опустились вниз. Мэриан со вздохом, полувскриком упала на пол, не удержавшись. Быстро, стремительно поднялась, хромая, подбежала к Максу, обняла крепко.