Больше не говоря ни слова, священник внимательно слушал Фьору, продолжающую своё повествование, вспоминать о котором ей было тяжело. - А потом, падре, он меня на мой стол письменный швырнул и руки мне скрутил... - Фьора примолкла, словно раздумывая, говорить дальше правду или нет, но взяла себя в руки. - Дальше он попытался сделать со мной, что хотел сделать, но я обманула его, выиграла время, задурив ему голову... чтобы он поверил в мою распущенность... И он поверил... - Неужели он... - Фьора прекрасно поняла, какое слово имел в виду святой отец. - Он всё же своего добился? Фьора, твоей вины в этом нет, в глазах Бога... В том, что твой покойный крёстный, - да гори он в Аду за это! - сделал с тобой, нельзя винить тебя... Господи, ты же совсем ещё ребёнок!.. - говорил священник, хватаясь за голову, исполненный сострадания к девочке. - Он бы своего непременно добился, не попадись мне под руку нож для заточки перьев, которым я Марино в плечо ранила. Этим и спаслась... - развеяла Фьора последние опасения святого отца. - Я пришла к Марино в спальню прошлой ночью. Намекнула, что будто желаю загладить свою вину в его постели. А потом и отравленным вином угостила. Так, что, падре, я невинна лишь телом, но не духом. Вот все мои грехи... Наложите на меня епитимью, которую я буду в силах понести. Я раскаиваюсь...
Прокашлявшись, чтобы прочистить горло, потрясённый священник всё же нашёл в себе силы и слова, чтобы поднять упавший дух Фьоры: - Господь само милосердие, смертью и воскресением Сына своего примиривший мир с Собою и ниспославший Духа Святого для отпущения грехов, посредством Церкви Своей пусть дарует тебе прощение и мир. Отпускаю тебе, Фьора Бельтрами, грехи твои во имя Отца, Сына и Святого духа. Аминь. - Аминь, - тихо повторила Фьора следом за священником, осеняющим её крестом, и сама осеняя себя крестным знамением. - Господь простил тебя. Иди с миром... - Благодарение Богу... - ответила Фьора почтенному падре, выходя из кабинки. Подойдя к статуе Девы Марии, Фьора опустилась на колени и сложила ладони в замок, смиренно опустив голову. Она стояла на коленях, даже не подложив мягкую подушечку, не пугаясь холода плитки в церкви, вся уйдя в молитву...
Глава 5. Шесть лет спустя (Флоренция, 1475 год)
Годы молитв, постов и усмирение влечений тела, отказа от роскоши и покаяний. Целых шесть лет жить, не смея поднять головы и заглянуть в глаза честным людям... Благотворительность, забота о бедных и немощных с больными... Фьора, как могла, искупала свой грех убийства. Девушка не жаловалась, приняв епитимью, возложенную на неё святым отцом, как благо. Каждый божий день в течении этих шести лет, Фьора помногу часов простаивала утреннюю, дневную и вечернюю мессу. Молилась, соблюдала пост. Одевалась даже скромнее, чем её камеристка Хатун!
Себя содержала в строгости. Не позволяя себе роскоши в одежде, Фьора отказывала себе даже в любимых блюдах, сидя практически на хлебе и воде с фруктами и овощами. Под простынью она прятала крупные камни с острыми гранями, принесённые с реки. Так вот она и спала прямо на них. Всё нежное и хрупкое тело Фьоры покрывали синяки, но девушка не подавала виду, что ей тяжело.