Выслушав внучку, герцогиня неодобрительно поджала губы:
— Что ж ты, дорогая моя, ни с одним из отобранных мной кандидатов не танцевала? Насколько я знаю, лорд Мауротти должен был почтить сей маскарад своим визитом.
Эмили с трудом сдержала отвращение, вспомнив сальный взгляд и липкие, словно улитка на коже, прикосновения упомянутого бабушкой господина. Хорошо, что лорд Дэвид успел первым пригласить её на вальс, а то бы пришлось танцевать с этим противным Мауротти! Герцогиня побуравила внучку холодным взглядом, ещё сильнее губки сузила, вздохнула, не скрывая осуждения:
— Хорошо, этот бал будем считать всего лишь сиюминутным суетным развлечением. В конце концов, ты ещё молода, юной девушке не возбраняется развлекаться и, подобно бабочке, порхать на балах.
Эми лучисто улыбнулась и порывисто шагнула к бабушке, намереваясь благодарно поцеловать ей руку, а то и обнять, только вот почтенная аристократка благой девичий порыв на корню сгубила.
— Что ж, на балу ты развлеклась достаточно, а значит, сегодняшний вечер ты проведёшь со мной. Будем изучать кандидатов в твои супруги, чтобы выбрать наиболее выгодную партию.
— Я бы хотела выйти замуж по любви…
От столь крамольной фразы, прозвучавшей под надменными и ледяными в своём великолепии сводами замка, у принесшей чай горничной даже руки дрогнули. Негромко звякнула поставленная на стол чашка тончайшего эльдарского фарфора.
— Уволена, — коротко бросила герцогиня, даже не взглянув на провинившуюся служанку. — Расчёт получишь немедля. Пошла прочь!
— Бабушка, — попыталась было заступиться за несчастную девушку Эмили, но герцогиня так посмотрела на свою внучку, что у той язык примёрз к гортани.
— Слушайте меня внимательно, юная леди. Я понимаю, что безумие мира, в котором мы живём, имеет колоссальное и, увы, тлетворное влияние на молодые души, особенно девичьи. Боги свидетели, мною руководили исключительно благие намерения, когда я, вопреки всем доводам здравого смысла и многоголосому вою так называемых родственников, приняла Вас в моём, подчёркивая, моём замке. Я воспитывала Вас в полном соответствии с Вашим происхождением, родословной Ваших родителей и тем состоянием, которое Вы получите после замужества. В ответ на свои благодеяния я надеялась получить Ваше безоговорочное почтение и повиновение, согласитесь, это не так и много, учитывая, сколько сил, времени и средств я на Вас потратила. И чем же обернулись мои благие намерения?
Герцогиня сверкнула глазами, припечатала, точно раскалённое клеймо опустила:
— Чёрной неблагодарностью с Вашей стороны. Вы не только не заинтересованы в том, чтобы продолжить благородную линию предков, но даже позволяете себе спорить со мной, со мной, Вашей бабушкой и благодетельницей! Вы смеете озвучивать без какого-либо позволения свои собственные сиюминутные, не имеющие никакого значения желания. Более того, Вы оспариваете мои решения в присутствии слуг!
Пожилая дама глубоко вздохнула подавляя кипящее в ней отнюдь не аристократическое возмущение и постановила, для большей убедительности хлопнув ладонью по подлокотнику кресла:
— Решено. В наказание за свою дерзость, а также во избежание возможностей Вашего дальнейшего неподобающего поведения я отправляю Вас в Крепость Чистых Сердец. Пока на две недели.
— Бабушка! — ахнула Эми и тут же услышала ледяное:
— На месяц. И предупреждаю, юная леди, если Вы продолжите спорить со мной, я прикажу отхлестать Вас розгами по шее. Вы поняли меня?
Эмили опустила глаза, ставшие совершенно синими из-за бушующей в них водной магии, присела в глубоком почтительном реверансе:
— Да, миледи.
Герцогиня холодно посмотрела на внучку:
— Надеюсь, мне не придётся больше возвращаться к этому разговору. Ступайте. Прощаться перед отъездом не приходите, Вы наказаны.