— Они могут причинить человеку такие увечья? — спросила Лариса с ужасом.
— Чушь это. — Хитров рассерженно захлопнул ноутбук. — Пьяный муж побил, а она спихнула на полтергейст.
От мысли, что кто-то способен обидеть Юлу, прикоснуться к ней холодной мерзкой шкурой, желудок наполнялся льдом и челюсти сводило.
— Я испытал облегчение, — признался вдруг Хитров, — когда ты их тоже увидела. Облегчение оттого, что не безумен, и… я словно разделил это с тобой на двоих.
— Мы все делим на двоих, Толя, — сказала она, прижимаясь к нему.
Он поблагодарил Создателя за такую жену.
Миновало два дня с того проклятого вечера, и Хитров, внимательно наблюдавший за Юлой, пришел к выводу: чем бы ни была змеиная чертовщина, она осталась в стенах квартиры. Не просочилась, хвала небесам, в коляску Юлы, не покинула дом вместе с ними.
Худший вариант явился ему в ночном кошмаре: Юла одержима, как Риган в «Изгоняющем дьявола». Проворачивает голову на триста шестьдесят градусов, хрустит позвонками. Блюет зеленой дрянью и парит над кроватью… Ватикан посылает в Варшавцево экзорцистов, и те проговаривают нараспев псалмы из «Криминального чтива».
Но дочь вела себя ровно так же, как до происшествия. С аппетитом ела, лепетала, ловила собственные ступни. И баба с дедом не отходили от внучки, и сейчас утащили ее в парк ловить солнечные дни перед похолоданием.
— Это я виновата, — понуро сказала Лариса, — я угостила домового хлебом и молоком.
— Глупости, — он гладил ее по волосам, — домовой тут ни при чем.
— Но что тогда?
Лариса не выдержала, рассказала обо всем его маме. Деятельная мама нашла телефон священника. Занятой батюшка обещал извести бесов после Нового года. Мама утверждала, что дети столкнулись именно с бесом. Православие, суеверия и фьюжн восточных религий уживались в маме на равных. Она ездила в церковь, постилась, причащалась, по фэншую расставляла мебель, избегала черных кошек и развешивала похожие на макраме мандалы. Хитров не был атеистом, но почему-то сильно сомневался, что поповское вмешательство поможет.
Освятить жилье он, скрепя сердце и прошерстив кошелек, согласился. Но наотрез отказался вести Юлу к знахарю.
— Ну и зря, — сказала мама, — мы тебя так от дурных снов вылечили.
«Что-то не долечили», — подумал раздраженно Хитров.
— Напиши своему Ермакову, — предложила Лариса внезапно.
— Что? — заморгал он. — А он тут при чем?
— Он же про привидения передачу снимает. Должен разбираться. Совет даст.
Хитров невольно улыбнулся. Он вспомнил, как в фильмах ужасов, которые они с Ермаком брали в видеопрокате, герои обращались к умудренному латынью специалисту. Старательно записывали спасительный рецепт: осиновый кол, чеснок, солнечный свет… Серебряные пули для оборотней.
— Не буду я ему писать, — сказал Хитров. — Он в прошлом году приезжал, ко мне на пять минут не заскочил.
— Какой обидчивый, — парировала Лариса. — А ты когда в город ездишь, к нему заскакиваешь?
— В любом случае, — настаивал Хитров, — при чем здесь привидения? В квартире никто никогда не умирал.
— Какой ты вредный.
Он поцеловал ее в губы.
— Ладно, Лар. Мне на работу пора. Позвони маме, чтобы Юлу не морозили долго.
Провожая супруга, Лариса сказала:
— Это наша квартира.
На лице проступило несвойственное ей выражение, злая решительность.
— Они… оно не имеет права вторгаться к нам. В моей жизни есть только одна барабашка, и это ты.
— Аминь, — усмехнулся он.
Загрузившись в машину, он набрал номер Платона.
— Заезжай, конечно, — отозвался вокалист «Церемонии». — Академика Павлова, шесть, шестнадцатая квартира. Паханы как раз срубились.
В Варшавцево будто вернулась весна. Притворная, ложная, выманивающая из норок жучков, чтобы завтра ошпарить холодом. Укатать гололедом проклюнувшийся из-под снега асфальт.
«Черная зима», — подумал Хитров.
Это словосочетание произнесла, напугав до одури, Юла. Или то, что использовало Юлу, мышечные и соединительные ткани голосовых связок. Оно же было выведено прописными буквами на листочке, который Хитров нашел вчера в кармане куртки. Листочек попал туда за полчаса до бесовщины со змеями и говорящим младенцем. Стихотворение Платона. И в нем, помимо черной зимы, было имя «Лилечка».
Лилечка. Лиля. Лилия.
Необходимо было убедиться, что это совпадение.
Улица Павлова смахивала на лабиринт из гранитных брустверов. Дабы как-то сгладить ландшафт, проектировщики напичкали дворы низкими крапчатыми заборчиками. Лесенки на пять — десять ступенек и пологие русла балок. Утрамбованный снежок на дне и свалявшаяся блеклая травка.