На парапете, подле «Тоньки шалавы» и криволапой свастики, неожиданное: «Иисус хочет быть твоим другом».
— Тра-та-та-та-та! — вопит Ермак, выпрыгивая из балки. На стволе пластмассового УЗИ мигает лампочка.
Толя роняет револьвер, театрально закатив зрачки, оседает в заросли пырея.
Сестра Сани Ковача семенит к раненному, задирает рукав и реанимирует уколом невидимого шприца. Малолетку Нику не больно-то хотелось брать в игру, но она лазила за ними прилипалой, и Ермак оповестил о вакансии на роль медсестры.
Толя оживает и, отстреливаясь, устремляется за парапет.
Хитров проводил взглядом убегающих по оврагу детей.
— Суп будешь? — с порога спросил Платон. На нем были штаны-хаки и футболка Star Wars. Очки придавали щуплому пареньку солидности. На репетиции он их не надевал.
— Завтракал.
Из дебрей захламленной квартиры звучала тревожная скрипка.
— Да я на минуту.
— Айда.
Комната напоминала взорвавшийся секонд-хэнд. На полу перед огромным монитором нахохлился мальчик лет десяти. Он прикусил язык и впился в джойстик. Музыка не предвещала ничего хорошего, как и картинка: убранство склепа, по которому передвигался персонаж шутера, капающая со сводов вода, гробы в гротах.
Хитров подумал почему-то о пианино, пылящемся в нише у женского туалета, о полутемном коридоре с единственной лампочкой.
— Это брательник мой, — сказал Платон, — Илья, поздоровайся с дядей Толей.
— Драсьте, — не отрываясь от экрана, буркнул мальчик.
Хитров сел на кушетку, едва не расплющив задом пакет чипсов.
Закаркали вороны — откуда они в подземелье? Графика впечатляла. Не то, что игры его юности. Прорисована каждая паутинка, каждый комочек мха.
— Мы под часовню проникли, — пояснил Платон.
Персонаж крался по внушающему ужас крипту, Илья подергивал головой от напряжения.
— Я твой текст прочитал.
— И как тебе?
— Нужно с инструментами попробовать. Но, по-моему, сильная вещь. Балладная.
— О, — щеки Платона зарделись.
— А про что он? — невзначай поинтересовался Хитров.
— Ну… про пропавшую без вести девочку.
— Имя выдумал?
— Не совсем.
Из-за угла вылетела стая летучих мышей, пронеслась, задев смельчака перепончатыми крыльями. Илья выругался как сапожник.
— Ты на мой паблик не подписан? — спросил Платон.
— Извини. Я в социальных сетях не часто бываю.
— Ага. У меня паблик свой. Типа краеведческий, про наш колхоз. Сто подписчиков, ничего такого, — он уязвленно вздохнул. — Пост набирает десять лайков, а я там целые рефераты строчу. Про Варшавцева вот, который город основал. Тот еще штрих был. Криминал тоже просматриваю. Архивы. И, короче, нарыл статью. Ну как статью — заметку. В том-то и дело, что одну-единственную. Девочка пропала без вести зимой двухтысячного. Рядовой случай. Может, сбежала, может, в шурф провалилась. Ну, меня зацепило, что человек исчезает, а его ищут так, для проформы. Объявление дали, по окраинам на «бобике» проехали. Считай, вовсе не ищут. И всё, висяк. С глаз долой, живем дальше.
— Так, может, нашли?
— Я тебя умоляю.
— Лиля, значит.
— Лиля. Я пост накатал, а потом стихи эти в голове возникли. «Лилю никто не ищет»…
«Никакой связи, — подумал Хитров. — Дурацкое совпадение».
— А почему зима черная? — спросил он, вставая.
— Фиг его знает. Чтобы в ритм.
— Дерьмо! — выкрикнул Илья. Из нефа выкарабкался упырь-альбинос. Рванул к персонажу, выбил пистолет и присосался миножьей пастью. Кровь обагрила монитор.
— Теперь весь уровень перепроходить, — обреченно произнес мальчик.
8
Скажи ему кто весной, что под Новый год он будет курить, жать руку Солидолу и гулять с Никой Ковач по варшавцевским карьерам, покрутил бы пальцем у виска. Не говоря уже о призраках. За один день случилось слишком много всего… всего странного и необычного. Он ощущал себя посетителем луна-парка. Занимайте место в вагончике, пристегивайтесь, наслаждайтесь зрелищем.
И к привидению он отнесся как к своего рода аттракциону. Он никогда не отрицал существование потустороннего, просто считал, что выходцы с того света появляются на публике не так часто, как хотелось бы редакторам «Мистических историй».
«Ты же желал отвлечься от Маши, — сказала судьба. — Вуаля!»
Он не бился головой о стены, не бежал звонить на ТВ. О’кей, в бабушкиной квартире водятся привидения. И, вероятно, с этим придется разбираться.
Воображение нарисовало квартет киношных охотников, шмаляющих по эктоплазме из пушек.