Ермаков подумал о собственном скелете, о каркасе из кальция, который ворочается внутри, желая прорвать мясную оболочку, распахнуться ребрами, ключицами, выползти на солнышко коленными чашечками и змеей хребта. Долой диктат плоти! Свободу скелетам!
— И что же нам делать? — спросила мама.
— Ждать. Механизмы возникновения болей роста доподлинно не изучены. Я бы рекомендовал грелки и теплые ванны. Они расслабят мышцы ног. Согревающие мази, эфирные масла. Важен сон. Во время сна синтезируется соматостатин, гормон роста. И избегать стрессов. Они негативно сказываются на функционировании гипофиза, который производит соматостатин. Полноценное питание… знаю, сегодня с этим тяжело… но ребенку нужны витамины. Злаки, печень, рыба, овощи и фрукты, молочные и кисломолочные продукты. Постоянный приток белка, магния, кальция, фосфора.
— Ему можно гулять? — спросила мама, и у Андрея екнуло сердце.
Но доктор произнес:
— Необходимо! Прогулки, подвижные игры и позитивные эмоции. А если боли будут слишком сильные…
«Они будут, — подумал Андрей. — Клац-клац-клац».
— …Дайте ему обезболивающее. И помните: через боли роста проходит каждый второй ребенок.
У поликлиники порхали бабочки-капустницы. Развалились в кустах коты. На пандусе сидел Толя Хитров. Сковыривал ранку с колена и пробовал на зуб засохшую кровь. Корка была невкусной: он морщился.
— Здравствуйте, тетя Рая.
— Здравствуй, Толя.
— Ну, я пойду? — попросился Андрей.
— Хорошо. Но далеко не заходите.
Мама пошла на работу, а друзья стукнулись костяшками кулаков. Андрей вообразил себя мафиози, вышедшим из тюрьмы.
— Ну чего, окочуришься?
— Хрен тебе.
— Я бы на поминках пирожки лопал.
— С горохом.
— Фу.
Они, не сговариваясь, двинулись вдоль кладбищенской ограды. Буйная зелень тыкалась изнутри в железные прутья. Ворковали голуби на ветвях. Хитров передал товарищу ламинированный кругляш. На нем была отпечатана фотография: девушка в белом бикини.
— Классная, — сказал Андрей и лизнул фишку. Влага, соприкоснувшись с картоном, растворила купальник. Проявились шоколадного цвета соски красотки. Он полюбовался ими и обтер фишку о предплечье. Бикини вернулось на свое место.
— Дарю, — сказал Хитров.
Андрей положил кругляш в карман, отметив про себя, что надо перепрятать его дома от мамы. На дно коробки с фишками Mortal Combat. Он уже знал, что, если долго трогать писюн, становится приятно. И обдумывал, не связаны ли эти игры, эта, по выражению Хитрова, «дрессировка кобры», с болью в ногах. Но пришел к выводу: не связаны.
— Меня бесит мой скелет, — поведал он. — Конченый скелет, на хрена он нужен!
— А меня бесит, что надо постоянно глотать слюну, — сказал Хитров. — Изо дня в день, каждую минуту. Сглатываешь и сглатываешь. Литры слюны.
— Ага, — сказал Ермаков, — бесит.
Он сорвал травинку и пожевал сочный стебелек.
— Как считаешь, есть между поликлиникой и кладбищем туннель?
— Наверное, есть. Прямо под моргом.
— Нет у нас морга. Когда папа погиб, его везли в соседний город.
— Вот умрешь и проверишь.
— Я тебя на сто лет переживу.
Краем глаза Андрей заметил человека, идущего параллельно с ними по кладбищу. Под ложечкой засосало. Это был Вова Солидол, восемнадцатилетний бездельник, которого выперли из ПТУ. Первый исключенный студент за всю историю училища.
Андрей сместился к другому краю тропинки и ненавязчиво подтолкнул приятеля.
— Погнали на карьер, искупнемся.
— Погнали!
Свист хлестнул по спинам плетью.
«Не оборачивайся», — приказал себе Андрей.
— Эй, щеглы!
Мальчики замедлили шаг. Подмывало кинуться наутек, но в крошечном Варшавцево некуда было убегать. Не сегодня-завтра все равно найдут.
— Чего? — спросил Андрей, озираясь.
У Солидола были острые хищные черты лица, облупившийся нос и выбритый череп.
— Я че, тебе орать буду? — сказал он. — Сюда приди, и объясню.
Настроение улетучилось. Облака затянули солнце, тень легла на тропинку. Основание шеи покалывали ледяные иголочки, и ненавистные ноги дрожали.
Мальчики переглянулись.
«Встряли», — подумал Андрей.
«Придется идти», — подумал Хитров.
«Придется».
Солидол прервал их телепатический диалог:
— Еще минута, и я сам к вам перелезу.
Угроза подействовала. Они неохотно поплелись по лужку, протиснулись между прутьями. Солидол молча уходил в глубь кладбища, и они последовали за ним, обмениваясь многозначительными взорами. Бабочки бесцеремонно садились на кресты и кенотафы, мертвые взирали с овальных фотографий. Где-то здесь был похоронен отец Андрея. Пыльная аллея петляла между секторами. Прочь от прохожих и поликлиники.