Стэн Дуррано промокнул широкий, с залысинами, лоб белоснежным платком, чтобы затем прижать кружевной батист к крупному мясистому носу. Мда, а я уже успела пообвыкнуться с местным амбре.
– Доброго утра, достопочтенная, – вежливо кивнул вельможа, старательно кося в сторону от трупа, раскинувшего руки посреди кровавой пентаграммы. – Что здесь произошло?
Я нарочито беспечно пожала плечами:
– Темный ритуал, полагаю.
– Опять?! – фальцет резанул по ушам, а потное лицо скуксилось и будто бы даже ужалось в размерах.
Я лишь вздохнула в ответ. В такие моменты моя работа переставала быть развлечением и становилась сущей занозой в заднице. И я понятия не имела, как же так изловчиться и вывернуться, чтобы избавиться от неё.
– Как видите, – махнула рукой на безобразие на полу, будто то могло само за себя ответить.
– Вижу, – пробормотал бургомистр, хрипло покашливая. – Но лучше б его не было.
Интонация его мне не понравилась — вельможу явно что-то тяготило.
– В чем дело?
Сэр Дуррано спрятал взгляд и виновато вжал голову в плечи.
– Достопочтенная, не принимайте на свой счет, но... исключительно ввиду этих жутких убийств!.. к нам прислали Инспектора.
Я не сдержалась и чертыхнулась. Тихо, но витиевато, памятуя и черта, и бога, и короля с его королевскими замашками. Для полноты картины только Инспектора не хватало — третий висяк, причем с одним темномагическим почерком, и без того портил мне и карму, и послужной список. А тут еще и ищейка от короны решила нагрянуть. Как же всё... некстати. Я в долгожданный отпуск хотела выйти, когда у братьев начнутся каникулы в школе, но не видать мне сейчас отдыха, как своих остроконечных ушей.
– И когда же прибудет господин Инспектор? – как можно спокойнее поинтересовалась я, сжав зубы, чтобы не скалиться в раздражении. Сэр Дуррано задрожал точно осиновый лист, маленькие глазки забегали в поисках хоть какого-то убежища, но увы – подвал представлял собой типичный каменный мешок без единого схрона. Лихо сбежать вверх по лестнице на выход бургомистру мешали плотно оплетшие его внутренние органы складки жира. Вообще, весь его внешний вид служил наглядной иллюстрацией, как неуемные гедонистические замашки приводят к весьма печальным последствиям для здоровья.
Все эти мысли настолько явно отразились на его лице, что мне удалось почувствовать себя настоящим менталистом. Градоправитель нервно промокнул лысину, скомкал платок в пухлом кулачке и проблеял умирающим голосом:
– Уже прибыл... Ожидает в Управлении...
Вновь ругаться посчитала излишним. Значит, пора знакомиться.
***
Он оказался именно таким, как я и представляла. Щеголеватый франт в высоком цилиндре и темно-сером костюме-тройке, который сидел на нем, как влитой. Сразу отметила и дорогое сукно, и серебряные пуговицы, и золотую цепочку часов, тянущуюся к карману жилета – корона отправила к нам явно не самого простого своего Инспектора.
Столичный франт изрядно контрастировал со скромностью тесной комнатушки, являвшейся по совместительству и кабинетом шерифа, и приемной для посетителей. Весь он был настолько аккуратный и прилизанный, буквально с иголочки, что я голову могла дать на отсечение – под цилиндром скрывалась причесанная волосок к волоску шевелюра, практически наверняка от самых корней залитая гелем для волос. Но, как на зло, подтвердить или опровергнуть мои измышления было не дано. Попирая всякие правила приличий, головного убора перед дамой Инспектор не снял. Меня и за даму-то, кажется, не посчитали – только неуловимо сморщили нос при появлении, так как переодеться я не успела и источала феноменальный амбре из аромата сырой земли, пота и крови.
– Г-господин Рикс, – потрясывая нижней губой и отчаянно потея, поприветствовал гостя бургомистр. – Добро пожаловать в нашу скромную обитель. Должно быть, Вы устали в дороге – в гостинице для Вас уже подготовлена комната…
Инспектор, казалось, не слушал заискивающей речи вельможи. Всё его внимание было приковано ко мне – светлые глаза изучали от макушки до пяток, а выражение их становилось все препоганее и препоганее. Не отрывая взгляда от моего лица, на котором уже наверняка стали проявляться истинные эмоции, он невероятно спокойно проронил, заставив непроизвольно дрогнуть от бархатистого звучания его низкого голоса, слабо вязавшегося со смазливой внешностью: