А кроме всего прочего, изнутри меня начало грызть чувство надвигающейся опасности. Будто недавние слова Рикса о грядущем прорыве отозвались глубоко в душе, и теперь нагоняли тревоги.
Неудивительно, что подсознательно я ждала беды. Всё к тому и шло, просто раньше я закрывала глаза на происходящее, не считая три ритуальных убийства чем-то особо пугающим. Никто и не боялся – жертвы рольсмонского маньяка были, как один, приезжими, незнакомыми жителям, и оттого смерть, казалось, не грозила никому из горожан.
Да и я никогда не верила в магию чисел. Но с некоторых пор начала ощутимо побаиваться тринадцатого дня месяца. Хотя жертв нашего таинственного провинциального маньяка находили в разное время, но эксперт-патологоанатом в каждом случае без труда называла дату смерти. И сегодня исполнялось четыре месяца со дня первого убийства.
Риксу о своей теории я сообщила едва ли не в первый день. И сама дата фигурировала во всех отчетах. Я не считала данные эксперта совпадением – должна же быть у маньяка хоть какая-то логика действий, раз он не привязан ни к месту, ни к возрасту, ни к полу жертв. Инспектор тогда скептически хмыкнул, не доверяя то ли моим умозаключениям, то ли отчетам патологоанатома – пышногрудой блондинки с кристально-голубыми глазами, в которых при общении с мужчинами не мелькало и тени интеллекта. Разумеется, это была маска госпожи Стэфано – на недалекую дурочку клевало куда как больше кавалеров, нежели на талантливого врача, способного без дурноты разделаться с трупом не первой свежести.
Всю пятницу, как на зло выпавшую на эту мистическую дату, я просидела как на иголках. Каждый звонок в Управление и стук в дверь казался мне сообщением с места преступления. К концу рабочего дня я оказалась настолько выжата морально, что поспешила домой, хотя обычно регулярно задерживалась на час-другой, выказывая тем самым должное профессиональное рвение. И заодно поджидая момент, когда с работы возвращался дядюшка, чтобы сразу по прибытии сесть за стол ужинать.
Привычный заплыв в подогретом бассейне внес ясности в мысли, поумерив тревогу. Тела находили далеко не сразу. Скорее даже случайно натыкались, хоть город и не велик, но подвалов всё же хватало, в каждом засады не устроить – без ордера покуситься на частную собственность против королевских законов. И какова вероятность, что именно сегодня всё будет иначе? При условии, разумеется, что четвертая жертва вообще появится! Ведь Рикс в последние дни сделал всё возможное и невозможное, чтобы иногородних в Рольсмоне не осталось.
Не удивлюсь, если пожар в гостинице всё-таки его рук дело – постояльцы спешно покинули здание, где камины самопроизвольно плюются огнем, покушаясь на людей. А во второй, менее фешенебельной, весьма удачно прорвало канализационные трубы, заставив хозяина временно закрыть заведение. На этих двух экземплярах гостиничный бизнес нашей провинции исчерпал себя – ни домиков для сдачи, ни даже комнат для подселения в городе не имелось. Тот факт, что Инспектор умудрился арендовать пустующий особняк, не иначе как чудом не назовешь. Может, здесь даже не обошлось без личной протекции Его Величества.
Выселение командировочных и туристов контролировал сам Рикс, иногда на пару с Корни или Рейганом, записывая данные бывших жильцов. Якобы для того, чтобы выслать компенсацию за неудобства. На деле же – удостовериться, что редкие гости города отбудут из Рольсмона и в скором времени не вернутся. Иногородних оказалось всего семеро, все они благополучно разъехались по домам, в городские ворота с тех пор также никто не стремился, так что Инспектор вздохнул с облегчением, решив не устанавливать комендантского часа.
Доверившись столичному профессионалу, я тоже успокоилась, на целый вечер позабыв о происходящем. Искренне веря в то, что преступления закономерным образом прекратятся. Но одной моей веры и инспекторской настойчивости оказалось недостаточно для предотвращения очередного убийства.
***
Четвертое тело нашли в церкви. Епископ Эрмендил с истошным бабским визгом промчался по этажу, разбудив среди ночи не только послушников, но и парочку припозднившихся прихожанок, отдыхавших после утомительных молитв в монашеских кельях.
Теперь же Его Святейшество бокал за бокалом опрокидывал в себя бутылку бренди, стуча зубами и то и дело нервно оглядываясь по сторонам.
Я сидела напротив, старательно записывая показания нечаянного свидетеля, а Рикс хмурой тенью ходил от стены до стены, сбивая своим мельтешением и меня, и епископа. Единственное, что я смогла уловить из невнятных объяснений руководителя церкви – наш провинциальный маньяк изменил своим принципам. Очередной его жертвой стал житель Рольсмона, причем не самый простой.