– Боюсь, в столице эту новость воспримут как личное оскорбление, – задумчиво сообщил мой опекун, пригубив вторую за вечер чашку крепкого кофе. – Убийство... да с магической составляющей... и под самым носом выписанного королем специалиста. Лэр Рикс, случаем, не метал гром и молнии, когда обнаружили тело?
Я отрицательно помотала головой. Нет, Инспектор, разумеется, был расстроен случившимся. И раздосадован тем фактом, что маньяк действовал столь нагло, но никаких громов и молний в качестве спецэффектов, отражающих его настроение, приметить не удалось.
– Ах, Винсонт, – воскликнула тетя, – как ты можешь шутить по такому скорбному поводу? Юстос Магдэн был нашим другом...
– Нэсси, дорогая, не стоит утрировать. Да, лэр Магдэн жил на одной с нами улице, но виделись мы не чаще, чем пару раз в месяц. Даже здоровались не всегда! Я, конечно, не желал ему смерти, но согласись, что это был заносчивый и весьма неприятный тип, получивший своё состояние и титул довольно... грязными методами.
– Любовь не бывает грязной! – не унималась тетушка Агнесс, не желая ломать образ убитого, успешно созданный в её голове вдохновляющей газетной статьей. Журналисты умудрились выставить жертву маньяка сущим агнцем небесным, трепетно любившим всех пятерых своих жен и горестно переживавшим каждую новую потерю. Странно только, что раз за разом находилась ещё одна «любовь всей жизни», с которой он был готов разделить все тяготы, невзгоды, болезни и миллионные счета в банках.
– Любовь – да, дорогая, – терпеливо согласился дядя, взяв супругу за руку и запечатлев невесомый поцелуй на запястье. – Но лэр Магдэн обыкновенный альфонс, специализировавшийся на женщинах так сказать... предгробового возраста. Его самый долгий брак и года не продлился! Но при этом он получил львиную долю состояния каждой из своих жен, оставив с носом детей, внуков, а порой и правнуков усопших! Заметь, его любовь была весьма избирательна – живущие в одиночестве, в роскошных особняках вдовы магнатов либо политиков. Сплошь родовитые, самостоятельно управляющие своим имуществом. У одной, правда, был приказчик, но тот таинственным образом пропал во время соколиной охоты. Разве такое поведение нельзя назвать предосудительным?
В глазах тети Агнесс по-прежнему сквозило неверие, но вместе с тем она всегда доверяла выводам и суждениям мужа. Так что попросту лишилась дара речи, нервно покусывая губу и теребя подол домашнего платья. Пожалуй, тетушка являла собой образец женского идеала с мужской точки зрения – никогда не перечила, всегда выглядела идеально и искренне любила своего избранника. А в довершение всего внесла в семью огромное приданое и высокий титул. Не удивительно, что дядя её на руках носил и пылинки сдувал!
Ох, что-то я слишком цинична… Ведь прекрасно знаю, что у них совершенно иные отношения. Настоящая, трепетная, возвышенная любовь, а не запланированный брак по расчету. Жаль, по-настоящему жаль, что в высшем свете встретить подобные пары удается столь редко. И вероятность примкнуть к их числу ничтожно мала…
За ужином тема убийства не всплывала – не та атмосфера. Но дядюшка между делом сообщил, что отправил сыновей в столицу на выходные. Я украдкой перевела дух, радуясь, что племянники будут как можно дальше от творящихся в Рольсмоне ужасов. На неделе их защитой были стены школы-интерната, куда и родителей-то не пускали без предварительного разрешения, так что за безопасность мальчиков можно не волноваться.
Отправилась спать я сразу из-за стола, но в комнате меня уже поджидал очередной алчущий внимания собеседник. Точнее, призрак всегда присутствовал там же, где и я, но являл себя исключительно в то время, когда было угодно Его покойному Величеству. И сегодня оказался именно тот день, когда бывший король решил высказаться, и заставить его замолчать не мог и самый могущественный экзорцист. Я полагала, что изгнать приставший ко мне дух в принципе было делом невыполнимым, и не собиралась идти против мироздания. Смирилась. А кто бы на моем месте за столько лет не смирился?
– Доброго вечера, Ваше Величество, – устало поздоровалась я, вслед за жестом вежливости непочтительно падая в манящие объятия кровати и с головой зарываясь в декоративные подушки у изголовья. Сквозь них монотонный бубнеж моего личного призрака не столь напрягал, да и различались лишь отдельные фразы:
– Как грубо! Бу-бу-бу-бу-бу… Совсем себя загоняла… бу-бу-бу… лица нет… бу-бу-бу… темной магией пропитана по самое…